В одно августовское утро 1427 года Ганс Эберт, альтштадтский шорник, проснулся в скверном расположении духа. Вчера в его семье кончились съестные припасы, и он не знал, что делать дальше
Галина ЧЕРНЫШЁВА
Не имея привычки долго разлёживаться в постели, Ганс встал и прошёл на кухню. Там, притулившись на табурете и прижав к себе двух сыновей, Георга и Иоганна, плакала жена, а они гладили её волосы.
Не зная, что сказать, Ганс застыл у стола. Его выручил повелительный стук в дверь, и шорник, ворча («Кого там ещё черти притащили?»), однако в душе надеясь, что незваный гость, может, отвлечёт от горестных мыслей, пошёл открывать.
На пороге стоял служащий муниципалитета по имени Мартин. «Показывай, в каком состоянии у тебя оружие и доспехи, - входя в дом и здороваясь с шорником, заявил Мартин. – Сегодня ночью очередь вашего цеха, цеха каменщиков и цеха ткачей патрулировать улицы, нести дозор у ворот и на стенах города». Ганс молча кивнул и пошёл доставать доспехи, арбалет, лук и стрелы.
- Что слышно, Мартин? – задал мучивший его вопрос ремесленник, когда Мартин принялся осматривать снаряжение.
- Засуха свирепствует в Пруссии, Ливонии, в землях эстов, в северо-восточной Руси, - со вздохом ответил тот. – От самой Пасхи и до сих пор не пролилось ни капли дождя! Пожары бушуют, посевы гибнут - повсеместно. В Новгороде, сказывают, не уцелело ни хором, ни церквей. Люди едят собак, многие умирают от голода.
- Да… На моём огороде тоже всё погорело, засохли даже яблони, - перевёл дыхание Ганс.
- Едят всякую животину, - продолжил Мартин. - Даже человеческую плоть! Как пишет мне родич из Юрьева (Тарту), «от безмерного голода многие обыватели питаются дубовой корой и листьями липы с малым смешением хлеба».
А саранча! Она явилась в Кёнигсберг огромной тучей, затмевая солнце. Крестьяне видели, как она, ещё будучи пешей, покрыла собой все поля. И это несмотря на то, что поля окопали рвами, саранчу топтали скотом...
Осмотрев доспехи, нежданный гость предупредил: «Ганс, если ты ещё раз запрёшь свою собаку на ночь в подвале, я тебя оштрафую. Негоже нарушать покой добропорядочных граждан её воем».
«Мартин, но ты же знаешь, что уже и лисы, и волки бегут в город из горящих лесов, бродяги нищие тоже могут убить и сожрать бедного пса…», - возразил шорник.
«Тогда бери его к себе на ночь в дом. И, кстати, мне не нравится, что ты стал пропускать учебные стрельбы. А если потребуется отбивать противника с крепостных стен? Тренировки в гемайнгартене - обязанность каждого гражданина Кёнигсберга».
Когда Мартин ушёл, Ганс взял лопату и ведро и велел своим сыновьям следовать за ним. Повёл он их к пруду Обертайх (Верхнему озеру, - авт.), который пересох так, что по нему уже ездили и телеги.
В погружённом в знойную немоту городе, казалось, замерли даже деревья, умолкли птицы. «Зачем нам пруд? – спросил старший сын, Георг. – Птицы, собаки, лисы и люди потаскали же оттуда всю рыбу, когда там оставалось ещё немного воды!» Но отец ничего не ответил. «Да, раньше мы ловили в нём окуней, плотву, карпов, линей, щук, угрей и даже однажды вытащили сома», - вздохнул младший Иоганн.
Когда дошли до середины пруда, отец стал копать землю. Самую жёсткую продолбил, а под ней уже чуть помягче. Стал копать дальше, глядь, а она уже сырая! Даже усмехнулся: «Скоро, может, и рыбу найдём».
Засунул руки в жижу, достал грязи. Раскрыл ладоши, а там, между комков земли… рыбка! Юркая такая, вертлявая, как змейка. Иоганн хвать рыбку, а она как пискнет, – тот от неожиданности её и упустил. Живчик, плюхнувшись в жижу, пошёл обратно винтом в неё зарываться. Но не успел. Схватил рыбку Георг, заорал: «Е-е-е-сть!»
Быстро, быстро, в шесть рук тогда прощупали, прочесали жижу – набрали почти с ведро вьюнов. Целое богатство! Толщиной с большой палец. Желтовато-бурых с чёрными крапинками. У иных брюшко жёлтое, у других красноватое.
Грязные, но счастливые, шли домой. Приободрившийся Ганс по дороге рассказывал своим сыновьям о повадках шустрого вертуна – вьюна. Которого ещё называют «змеевым братом» или «земляной рыбой».
Дома наварили ухи. Жирной, вкусной, сладкой. Мальчики радовались: «Пруд большой. Выживем!»
А потом в дверь постучались ремесленники, и Ганс, надев доспехи и взяв арбалет со стрелами, ушёл с ними. В ту ночь по жребию ему выпало нести дозор на крепостной стене, выходящей на пруд Обертайх.
Иллюстрация Альберта Тайникова