В ночь на 9 февраля 1807 года после кровавой битвы под Прейсиш-Эйлау (Багратионовском) русские войска под командованием генерала Леонтия Беннигсена отступили к Кёнигсбергу
Галина ЧЕРНЫШЁВА
Простояв на поле боя 10 дней, Наполеон со словами: «Это было не сражение, а резня!» - тоже повернул свою армию в сторону столицы Восточной Пруссии.
Генералу от кавалерии Леонтию Беннигсену государь император и самодержец Всероссийский Александр I велел не щадить средств на вознаграждения тайных агентов. Они должны были доносить сведения о состоянии французской армии, её численности и передвижении.
«Евреи! – радовался своей догадливости Беннигсен. – Надо допытываться у евреев! Они, благодаря своим родственным связям, знают всё!»
Вскоре из одной пригородной лавки Кёнигсберга ему привели на тайные переговоры еврея, пообещав заплатить за информацию сотню червонцев.
- Ой, вы пойдите поищите другой такой галантерейный магазин, как у Шмуэля Каганмана, - заголосил с порога лавочник. – Прибегает тут ко мне Ревекка (жена моя, очень достойная женщина) и говорит: «Шмулик, не будь разиней! Что ты пересчитываешь кальсоны? Убегут они от тебя? Он должен обязательно кальсоны пересчитывать…» Я спросил её: «А что?» «Тебе нужно, чтобы сын твой Рони помер с голоду? Тебе нет для него ничего другого?» «А что?» «А то, что русские подошли к городу!..»
- Мы звали тебя сюда не затем… Скажи, что тебе известно о французской армии… - оборвал причитания лавочника Беннигсен.
- Ой, всё, всё скажу! – затрясся еврей. – Тут мне Ревекка тоже говорит: «Шмулик, ты не человек, а дурак какой-то! Вспомни дедушку Рази. Ему за 90 лет уже было, а муха мимо не пролетала незамеченной. Дедушка просто нюхом чуял: когда товары в погреб прятать». «Ой, - говорю я ей, - зачем же прятать? Это же русская армия, а не разбойники какие-то…»
- Ваше сиятельство! Леонтий Леонтьевич! Позвольте я этого... торгаша по морде ударю! – потерял терпение адъютант Беннигсена Серж Голицын и ринулся было на съёжившегося жида.
- Стой! – остановил его, резко подняв руку, Беннигсен. – Ты ж порядочный офицер, а не изувер. Сейчас нам Шмулик всё расскажет. Да, Шмулик?
- Всё! Всё! – закивал головой еврей.
- Итак, что тебе известно о передвижении французской армии, её численности?
- Ой, на днях пошёл я в корчму к моему свояку Узи. (Правда, Ревекка не пускала, даже заплакала: «Вот куда тебя черти потащили? Там уже наверняка русские!») Но мне же надо знать цены в Польше на нитки, зонтики и другие вещи. Узи только приехал из Польши. Вы уж извините, что отнимаю ваше драгоценное время разговорами, но могу я вас спросить: «Не нужно ли вашему сиятельству что-нибудь из текстильных изделий?»
- Нет, я его всё же ударю… Хоть и не изувер… - заскрипел зубами адъютант Голицын.
- Всё, всё, всё! – просительно заголосил Шмулик. – Так вот. Когда я шёл к Узи, чтобы расспросить его насчёт ниток и зонтиков, то мимо меня по дороге брели два каких-то бездельника. По обрывкам их фраз я понял, что рассуждают они о том, кто одержит победу в этой войне: русские или французы. Но я всегда полагаю так (да и раввин наш учит – а кто может быть мудрее раввина?) – Бог таки поворачивает ухо к еврейским молитвам! Неужто вы дадите разориться бедному еврею? А как же его семья: жена, сын? Кто ж заступится за них? Кто прокормит?
- Я уже тоже больше не могу! – обернувшись к адъютанту, поднял глаза к небу Беннигсен. – Выведите его!
- А как же сотня червонцев? – Взмолился еврей. – Обещали!
- Хорошо, дайте ему, - распорядился генерал, и галантерейщик, с опаской косясь на адъютанта, держась от него на некотором расстоянии, вышел из комнаты.
После этого случая генерал Беннигсен никогда не прибегал к помощи евреев.
«Бдительность наших казаков делает шпионов излишними, - писал он потом. – Всё-таки надо всегда полагаться на своих». Даже французский маршал Ней на казаков жаловался: «Очень неприятно, что невозможно скрыть от них малейшее движение наших войск».
«Депеши, перехватываемые казаками, доходили до меня быстрее, чем могли дойти к генералу неприятельской армии, и несравненно скорее и вернее, чем мог мне доставить их самый ловкий и искусный лазутчик», - наставлял впоследствии своих адъютантов Беннигсен.
Иллюстрация Игоря Пащенко