Лазаретная или Prinzenstraße

Эта улица удивительна тем, что она есть, и её вроде как нет — одна только 75-метровая дорога! Она начинается от ул. 1812 года, проходит между забором и территорией 25-й школы и, преодолев раскрошившиеся ступеньки небольшой бетонной лестницы, обрывается, так и не влившись в ул. Фрунзе

В Кёнигсберге улица Лазаретная называлась Принценштрассе.

Калининградцы знают её по бывшему кинотеатру «Баррикады», который снесли в сентябре 2013 года и сейчас возводят на его месте православный храм равноапостольной Нины.

Кете и поцелуи в подвале

Принценштрассе примечательна тем, что на ней жила и училась в местной школе одна из известных немецких художниц — Кете Кольвиц, в девичестве Шмидт. Здесь прошли, как она писала, годы её «телесного и душевного формирования».

Она родилась 8 июля 1867 года в Кёнигсберге (в прошлом году отмечали её 150-летие) в семье строительного мастера Карла Шмидта и его жены Катарины, дочери известного проповедника Юлиуса Руппа (памятник ему стоит на острове Канта, возле Кафедрального собора).

Закончила художественную школу, работала в технике офорта. Самые известные её произведения — цикл «Восстание ткачей», «Мать с мёртвым ребёнком», «Помогите России», «Зов смерти», «Мать с мёртвым сыном», «Семена, предназначенные для посева, не должны быть перемолоты».

Но это всё появилось потом. И известность пришла к ней позже.

А подростком Кете резвилась на Принценштрассе, где и повстречалась с первой любовью.

Любовь эта жила с ней в одном доме, только двумя этажами выше и звалась Отто Кунцемюллером. Дети летом играли во дворе, а зимой катались по узкой Принценштрассе на санках. Вернее, каталась только Кете. Отто и мальчик по имени Тренк впрягались в них, а счастливая Кете просто ездила.

В перерывах между играми и катанием Кете и Отто часто убегали в подвал целоваться.

Юлия, старшая сестра Кете, заприметив это, рассказала о такой недопустимой вольности матери.

Однако мать, очевидно, понимая, что запреты ни к чему хорошему не приводят, ни ругать, ни читать нотации не стала.

Буква «О» на запястье и старая груша

Любовь кончилась внезапно. Как и пришла.

Семья Кунцемюллеров переехала на другую улицу. Отто обещал приходить садами, перелезая через заборы, но слово своё не сдержал.

А Кете тосковала ужасно. И молчала.

О её переживаниях знала только старая груша, что росла во дворе. Кете смотрела на неё из окошка прихожей и ей казалось, что груша знает о её горе и, покачивая своими ветками, дружески утешает.

Все игры стали скучными и лишились своей прелести.

Кете на левом запястье нацарапала гвоздём букву «О» и тайком на неё смотрела. Когда ранка начинала зарастать, Кете её снова расцарапывала, углубляя бороздки.

Очарование Кёнигсберга

Родители разрешали Кете и её младшей сестре Лизбет часами гулять по городу. «Шататься», как называла такие вылазки в своих воспоминаниях Кете.

Принарядившись и завязав пышные банты, девочки покупали себе вишни и другие лакомства и наслаждались свободой.

Сидели на берегу Прегеля, бродили по самым маленьким, самым романтичным улочкам, пересекавшим старый город, выходили к гавани, наблюдали, как грузчики нагружают и разгружают суда.

«Мы любили смотреть, как разводятся мосты, - писала в своих воспоминаниях Кете Кольвиц, - и под ними проходят пароходы и баржи, глядели на сутолоку лодок с фруктами, бродили по замку, проходили мимо собора, гуляли по лугам вдоль Прегеля.

Мы знали, где стоят баржи с зерном. Матросы на них были одеты в овчины, а ноги их обёрнуты тряпками. Это были русские или литовцы — добродушные люди. По вечерам они играли на палубе на гармонике и танцевали».

Пляски смерти

«Если я позднее черпала сюжеты своих рисунков из жизни простых людей, то в основе этого лежали наши прогулки по тесным переулкам торговых кварталов Кёнигсберга, заполненных рабочими», - писала впоследствии Кольвиц.

Тема человека труда стала одной из ведущих в её творчестве.

Вообще в семье Руппов-Шмидтов детей воспитывали в духе гуманизма. И не случайно старший её брат Конрад стал марксистом, а сама Кете, посетив премьеру спектакля «Ткачи» по пьесе Герхарта Гауптмана, создала серию графических работ «Восстание ткачей».

Затем последовали офорты «Крестьянская война».

После гибели старшего сына Петера в октябре 1914 года, добровольцем ушедшего на фронт, Кете Кольвиц стала убеждённой пацифисткой. Она решила служить тем, кто нуждается в её помощи - матери и ребёнку, больше других страдающих от голода, войн и болезней.

Её выставки демонстрировались в Москве, Ленинграде и Казани. Эти выставки, а ещё призывы объединиться перед угрозой фашизма, были причиной допроса супругов Кольвиц в июле 1936 года в гестапо. Ее вынудили уйти из Прусской академии искусств, где она руководила художественной мастерской графики, на её творчестве поставили клеймо «дегенеративное искусство».

Затем в её жизни следовали удар за ударом.

С 1936 года работы её запретили выставлять. Спустя четыре года после этого умер её муж Карл Кольвиц. В сентябре 1942 года подо Ржевом убили её внука Петера.

Кете Кольвиц скончалась 22 апреля 1945 года на 77-м году жизни. Похоронена вместе с мужем в семейной могиле на Центральном кладбище Фридрихсфельде.

Потерянный детский рай

Школа для девочек, в которую ходила влюблённая в переменчевого своего избранника Кете, стояла на том месте, где сейчас жилая пяти-этажка на ул. Грига, 31-37. Напротив располагался спортзал 1890 года постройки, принадлежащий школе для мальчиков (в нём и работал кинотеатр «Баррикады»). А возле спортзала функционировала школа для мальчиков. Сейчас и территория спортзала и территория школы для мальчиков обнесены одним общим забором и там как раз возводится храм.

Дом, где жили Кете и Отто, а так-же две их школы, стоящие напротив друг друга, были стёрты с лица земли в августе 1944 года английскими лётчиками, сбросившими на город фосфорные бомбы. В том страшном пожарище погибла и груша.