Улица Октябрьская или Weidendamm

В настоящую улицу  Вайдендамм (в переводе Пастбищная или Луговая дамба) превратилась в 1454-1456 годах, когда там силами альтштадтцев стали строиться склады, амбары, подсобные помещения и первые дома. Место было болотистым, поэтому улицу обсаживали ивами, чтобы осушать топкую территорию острова Ломзе, где выращивали овощи и пасли скот. 

Соединял эту улицу с Альтштадтом мост, построенный в 1404 году. Он был по счёту четвёртым в Кёнигсберге после Лавочного (1286), Зелёного (1322) и Порохового (1377) и назывался Деревянным или Дровяным. Мост и до сих пор сохранился в том виде, в котором был реконструирован в 1904 году. И по сей день по нему ходят трамваи, машины и пешеходы.  

Известно, что на Weidendamm в беседке на берегу Прегеля, в так называемой «Тыквенной хижине», собирались в XVII веке местные поэты, музыканты и учёные во главе со «звездой кёнигсбергского барокко», профессором, а затем и ректором Альбертины Симоном Дахом. Друзья, объединившиеся в кружок, называли себя «сознательно говорящими о смерти» («Ревнителями бренности»), писали друг другу эпитафии (надгробные речи, надписи, выбиваемые на могиле). 

Возле беседки они выращивали тыквы, на которых потом вырезали свои имена и строки стихов. 

«Тыквенная хижина» просуществовала порядка десяти лет и была снесена в 1641 году из-за строительства дороги из Кёнигсберга в сторону современного Черняховска. Этому событию Симон Дах посвятил элегию «Плач об окончательном упадке и разрушении музыкальной тыквенной хижины и садика». А всего он написал более полутора тысяч произведений (!) И до сих пор одна из его песен, «Анхен из Тарау», популярна в Германии, Австрии и Швейцарии.  

На этой же улице в 1738 году Кристофом Готтлибом Буэтером на свои средства был построен Анатомический  театр для проведения анатомических работ, исследований и чтения лекций. 

Об этом театре мы знаем очень мало. Известно только, что здание со временем перешло во владение Джорджа Маркса, а в 1929  году оно было продано Корпусу Мазовецкому, польскому студенческому обществу, и стало называться «Конкордия Мазовецкая».  

Во время войны здание было разрушено. Говорили, что на его развалинах обнаружили множество пиленых черепов, а также пиленых костей, соединённых между собой проволокой. 

Еврейский сиротский приют или «Хрустальная ночь» 

Приют по ул. Октябрьской, 3 — единственное чудом уцелевшее в округе здание. Оно хоть и было после войны восстановлено, но в существенно изменённом виде.

Сам еврейский сиротский приют с вечерней школой был построен в 1904 году по проекту архитектора Фридриха Хайтмана, одного из самых выдающихся архитекторов Восточной Пруссии. (Среди его работ «колония Амалиенау», кирхи Кёнигсберга, множество вилл). 

В ночь с 9 на 10 ноября 1938 года в этой точке Кёнигсберга произошла большая трагедия, после которой последовали и ещё большие трагедии. Дело в том, что чуть южнее еврейского сиротского приюта, буквально рядом с ним, находилась Новая Либеральная Синагога, построенная в 1894-1896 годах. 

Нацисты первым делом в ту ночь в Кёнигсберге, как и в других городах Германии, напали именно на синагогу. Давид Франц Кельтер, директор Кёнигсбергской еврейской школы, живший с семьёй в то время в сиротском приюте, так вспоминает те мгновения:

«После того как толпа атаковала синагогу, которую подожгли и разрушили, она принялась за еврейский сиротский дом. Дети были в 12 часов ночи подняты с кроватей и выгнаны в холодную ноябрьскую темноту. Я сам с женой и грудным ребёнком был выброшен на улицу. Напротив нас занимался пожар синагоги, и его пламя освещало ужасную картину полуодетых, беззащитных детей, женщин и мужчин, которые пытались обезопасить себя от бесчинствующих отморозков». 

В итоге мужчины-евреи в Кёнигсберге между пятью и шестью часами утра 10 ноября все были арестованы в своих квартирах гестапо и доставлены сначала во двор Полицайпрезидиума, а потом в городскую тюрьму.

«Старый советник Фалькенхайм был единственным, кого не арестовали, - писал после войны бывший директор еврейской школы Франц Кельтер. - Он сумел в этом хаосе вызволить немногих сотрудников общинных органов. Но это было возможно только по предъявлении в гестапо ручательства в быстрой эмиграции. Я сам смог покинуть тюрьму через десять дней (так как мне был выделен сертификат на въезд в Палестину)...

... Я официально передал в присутствии тайного советника руководство школой нашей незабвенной фройляйн Розе Вольф...  До начала сентября 1939 года я состоял в регулярной переписке с остававшимися учителями и учениками еврейской школы. К своей радости, я узнал, что некоторым детям из сиротского дома, большей частью бывших нашими учениками, удалось спастись с детским эшелоном в Голландии. (К сожалению, это было лишь временное спасение). О последней агонии нашей школы после начала войны в деталях мне не известно, я знаю лишь одно: преподавание продолжалось вплоть до последнего мгновения перед депортацией учителей и прочих членов общины в лагерь смерти».

Надо сказать, что директору еврейской школы Францу Кельтеру повезло, ему удалось эмигрировать. Участь оставшихся евреев была трагичной. К сожалению, только единицы проживающих в Кёнигсберге до войны остались в живых. Большинство же погибли в лагерях смерти... Чудом же уцелевшие, пережившие годы гитлеровского режима, после войны разделили судьбу немецкого мирного населения и были депортированы в Германию. 

На сегодня о трагедии кёнигсбергских евреев напоминает Краеугольный камень, заложенный 12 октября 2011 года, в полдень, на улице Октябрьской, в месте возрождаемой синагоги. 

Как говорят, новое здание повторит архитектурный стиль Кёнигсбергской синагоги, сожжённой в Хрустальную ночь и уничтоженной английской авиацией в 1944 году. Самой большой и красивейшей в Европе.