В школу на полвека

Деда маленькой Клавы арестовали в 1934-м. Бабушка тогда тяжело болела и потому семью не тронули. А его сослали в Сибирь валить лес. За что? Известно, подкулачник! Хотя в хозяйстве даже лошади не было. Вся мамина родня испокон веков смолила лодки. Все работящие, к любому делу подходили с умом. Другие в печках мылись, а у деда — баня выстроена. Ни дня не простаивала — летом в ней травы сушили, а зимой валенки валяли. Если сад, так огорожен плотной живой изгородью, а от холодных ветров укрыт липами. Оттого и урожай всегда хороший.

А ещё дед на ручье соорудил мельницу-тёрку, на которой и себе картошку тёр на крахмал и соседям. Жмых на корм скотине шёл, а из крахмала пекли блинчики. Что не съедали, резали на лапшу и сушили на зиму. 

Работали круглый год и жили безбедно. Да в 30-х прошлого века такое многим не по нраву было, вот и попал дед на советскую каторгу... 

Вернулся через три года в разорённое гнездо: жена умерла, а младшего сына пырнули финкой на гулянии и спасти не смогли...

Потому, когда сельчане пришли на поклон, мол, наладь тёрку, Фёдор, выгнал: «Вы меня не сослали! Вы меня убили...» И через полгода сам умер от тоски.

Деревня Новая Гаврилово-Посадского района Ивановской области, где выросла Клава, стояла на берегу реки Нерли. Вода чистейшая! Рядом большая дубовая роща и множество родников.

Семья у Головых большая - детей 8 душ. Да ещё двоюродных братьев пришлось принимать. Мамин дядька под выпивку что-то ляпнул про Сталина. Донесли, конечно. Его расстреляли, а на семью начались гонения.

В 1940-м отца призвали на Финскую войну. Да повоевать и не пришлось совсем. Попал в плен. А финны пленных не брали.

«Раздели нас до подштанников, - рассказывал отец. - Заставили копать большую яму. Когда была она готова, велели принести много хвороста. Мы принесли. На нас даже патронов тратить не собирались,  хотели заживо сжечь...»

Случай помог отцу с товарищем бежать. Да разве далеко убежишь в исподнем? Выручили местные финские крестьяне, дали одежду, обули и накормили.  

«22 июня 1941 года я помню очень хорошо, - рассказывает Клавдия Георгиевна. - У нас в этот день умерла Галя, наша самая маленькая. Недоглядели мы её. А уже к вечеру папе повестку принесли. Хорошо, что пару денёчков отсрочки дали дочку похоронить. Сам сделал гробик и сам нёс на руках впереди себя. За ним шла мама, а уже потом хвостиком все мы...»

Потом провожали его самого на фронт. Мама плакала, кричала: «Ёшенька, как же мы?!» А он всё гладил её по плечам и приговаривал: «Маша, береги корову. Дети у нас работящие. Не пропадёте с  коровой...» Потом повернулся к ребятам: «Помните, мы жили честно. Я вас не подведу...»

Их даже не успели вооружить, как эшелон оказался в тылу у фашистов. Снова плен и побег. А когда вышли к своим - штрафная рота. Позор плена надо было смывать кровью.

Отец форсировал Дон, а при очередном отступлении был тяжело ранен. Санитарка и написала из госпиталя, что Георгий Петрович в Ростове. Мама немедленно выехала. Да только в Ростов под Ярославлем, а отец был в Ростове-на-Дону. Пока ездила, принесли похоронку...

«Без нас, детей, ни за что бы не справились наши мамы, - считает Клавдия Георгиевна. - Правда, тяжёлые работы, например, рожь косить, нам в колхозе не поручали. Во-первых, опасно 11-летним с косой, а, во-вторых, не умеючи, могли много зерна сгубить. Зато меня в числе самых сноровистых поставили снопы на телеги навивать, чтоб на ток везти. Сложно. Нужно, чтобы зерно не просыпалось и чтобы телегу не перекосило. А уж сено и картошка — всё на наших плечах было!»

Многие дети, особенно мальчишки, на чьи плечи легла основная работа, школу бросили. Но мама настояла и Клава училась. После восьмилетки поступила в педагогическое училище, а оттуда, в числе  лучших, её направили во Владимирский институт на переподготовку учителем математики.

«Да тут мама заболела, - вспоминает Клавдия Георгиевна. - Я и не поехала. Вдруг телеграмму несут из училища: «Срочно явиться». Великое событие в деревне! Соседки прознали и велели собираться. Обещали, что и с коровой и с детьми маме помогут». 

Экзамены сдавала экстерном за один день под личное поручительство директора педучилища Марова. (Он всегда за своих горой стоял. Когда в декабре 1947-го отменили карточки, девчонки два дня не ели - занятия и экзамены идут, а в очередях не достоишься. Узнал, созвонился с директором продмага и через пару часов счастливые девочки топали по улице - в одной руке буханка хлеба, а в другой селёдка.)

Голова, как её дразнили и педагоги и подруги, не подвела, экзамены сдала и получила два направления — на работу в Калининград и на учёбу в местном пединституте. 

Родители так и ахнули: едут их девочки к фашистам! Но ослушаться нельзя. Так 15 августа 1950 года и прибыли на калининградский Южный вокзал.

Встретили представители института и облОНО. Усадили молодых педагогов русского языка и математики в трамвай и повезли по Ленинскому проспекту.

Сидят девушки на лавках (тогда они по одной тянулись вдоль окон с каждой стороны), смотрят на развалины. Глянули друг на друга и хором разревелись.

«Кого хороните? - вдруг строго спросил пассажир в шляпе. - Не стыдно вам?! Трамвай-то какой красивый у нас пошёл!»

По распределению попали с подругой в Домново Правдинского района. Там тоже разруха, но школа на отшибе уцелела.

Первым делом повели выбирать жильё. Когда нашли подходящую комнату, люди принесли кровати и другую утварь. Девочки набили свои одеяла и наволочки сеном и стали жить.

Пока занятия не начались, изучали окрестности. Даже на границу с Польшей съездили. Встретил молодых учительниц начальник заставы. И с ходу приударил за Клавой.

«А я ему и говорю: «Некогда мне. Надо работать и учиться!», - вспоминает Клавдия Георгиевна. - Потом он женился на подруге, а через год вместе с нею разбился на машине...»

1 сентября, как и положено, была линейка и первые уроки. В классах одни переростки. Очень много переселенцев из Белоруссии и из-под Курска. Живут бедно, одеты плохо. Впрочем, как и учителя.

В классе по 40 учеников и больше. Учебниками ещё обеспечили кое-как, а вот за партой сидели по трое. Но особенно тяжело в вечерней школе, где ученики были даже старше неё! Именно там её то и дело испытывали на прочность.

Когда учительница географии вышла вся в слезах с сорванным горлом, Клава перепугалась. Что делать?  

Вошла в класс, положила журнал и указку на стол. Стирать самой и убирать стул нельзя! Наугад выбрала заводилу и попросила записать на доске число. Пришлось ему и стул снять и тряпку достать.

То на классном часу про любовь спросят. Ей самой всего двадцать! Но объясняла на примерах мировой литературы.

- Клавдия Георгиевна, да вы ничего не знаете про любовь! - поднимается девица-шестиклассница 17-ти лет. - Хотите мы вам расскажем?..

В 1955 году Клавдия Георгиевна уехала в Калининград. Преподавала  в школах №3, 39 и 16. Вышла замуж за офицера-подводника Виктора Сопина, родила двух сыновей — Леонида и Валерия.

«Строгая я была до невозможности, - показывает Клавдия Георгиевна снимок, который сделал ученик прямо в классе. - Подарил мне и говорит: «Вот посмотрите, как вы сердито на нас сердитесь». Но в школе иначе нельзя. Даже молодые педагоги жаловались, мол, завуча и директора не боимся, а её — да. А потом подружками моими становились».

Лица учеников с годами стираются из памяти. Но стоит взять в руки фотоальбом с дарственной надписью (от учеников по случаю 8 Марта), как палец начинает плавно скользить по округлым рамочкам. Вот капитан плавбазы. А это офицер. Он готовил снайперов на Дальнем Востоке. И называет уже подряд - строитель, лётчик, профессор географии, спортивный судья.

Жалеет, что не сохранила другие альбомы. Ведь ребята из каждого её класса приносили фотографии родителей и записывали в альбом самое лучшее о них.

Однажды такой альбом даже спас от тюрьмы. В школу сообщили, что её ученик Сергей с товарищами что-то стащил из продуктовой палатки. Кража... Сопину вызвали в суд дать характеристику. А что сказать? И родители пьющие, и сам он уже попивает... Прочитала его записи о родителях: «Душа-то светлая. Сколько в нём добра!» И судья наказание смягчил.

За 48 лет педагогического стажа (!) не раз благодарили и ученики. В трудных 1990-х, когда пришлось заниматься огородничеством, выпускник подарил... прицеп навоза. За лучшие школьные годы!