О штурме Кёнигсберга написано много книг, очерков и воспоминаний непосредственных участников событий. Но сегодня мы собрали некоторые факты из жизни людей «по ту сторону баррикад», то есть, осаждённого Кёнигсберга, которые, возможно, неизвестны нашим читателям
Галина ЛОГАЧЁВА
• Примерно с 30 января 1945 года Кёнигсберг был полностью блокирован. Гражданское население и войска жили с одной мыслью: удержать город, пока его не выручат из блокады, как это всё время обещали партийные функционеры, или пока не придёт освобождение в случае, если война окончится путём переговоров. (Из воспоминаний коменданта Кёнигсберга Отто Ляша.)
• Кёнигсберг до последних дней был обеспечен светом и водой. И это при том, что все водонасосные станции были в руках Красной Армии и подача воды была перекрыта. Город использовал 80 старых водоразборных колонок водопроводной фирмы Биске, рассредоточенных по всему городу. (Комендант Кёнигсберга Отто Ляш.)
• 2 апреля командующий Земландской группой войск генерал Мюллер собрал в подвале университета всех командиров дивизий, спецчастей и партруководителей. Он говорил, что из Кёнигсберга скоро начнётся широкое наступление, в результате которого русские будут изгнаны из Восточной Пруссии.
• 6 апреля русские начали генеральное наступление такой мощи, какой мне не доводилось испытывать, несмотря на богатый опыт на востоке и западе. Они беспрерывно засыпали крепость снарядами из орудий всех калибров и «сталинских органов» (так немцы называли «катюши», - авт.)... Все средства связи были сразу же уничтожены и лишь пешие связные пробирались на ощупь сквозь груды развалин к своим командным пунктам. Солдаты и жители забились в подвалы домов, скопившись там в страшной тесноте. (Из воспоминаний Отто Ляша.)
• В глубокие подвалы замкового ресторана «Блютгерихт», где ещё хранились запасы вина, во время сильных обстрелов проникали изголодавшиеся жители и солдаты. Поэтому командир фольксштурма распорядился поставить у его входа часовых и никого не пускать.
Гауляйтер Эрих Кох с группой партийных функционеров посетил замок последний раз 5 апреля, при этом отдал сумасбродное распоряжение тащить орудия на башню замка. (Из воспоминаний капитана запаса обербаурата (старшего советника по делам строительства Ганса Герлаха, находившегося в подвалах замка до первых часов 10 апреля.)
• 7 апреля началось опять с массированного артобстрела и сильнейших воздушных налётов на крепость. Погода с 6 по 9 апреля стояла ясная, небо было безоблачным, что благоприятствовало наступлению русских. Самолёты каждый день почти беспрерывно совершали боевые вылеты, сбрасывая бомбы всех калибров главным образом на ещё уцелевшие кварталы, такие как Оберхаберберг (соврем. Хмельницкого) и Унтерхаберберг (Багратиона). Дети, женщины и старики под падавшими бомбами тушили пожары подручными средствами. (Из воспоминаний штабного офицера «боевой группы Шуберта».)
• 8 апреля около 16 часов русские, продвигаясь со стороны Шёнфлиссер Аллее (ул. Дзержинского), взяли Фридланские ворота. К 19 часам все южные позиции города до Прегеля находились в их руках. К ночи русским удалось форсировать Прегель с юга. (Ляш.)
• В ночь с 8 на 9 апреля партия приказала в районе Юдиттена (ул. Менделеева) начать прорыв с целью выведения гражданского населения из Кёнигсберга. В приказе было написано: «Между цепочками ударных отрядов пропускать население». Сбор гражданских был назначен на 00-30 на пути оперативной вылазки на запад (ориентировочно в парке Калинина, у кирхи королевы Луизы, - авт.). Весть о сборе передавалась из уст в уста. В результате весь путь вылазки на всю ширину был заполнен гражданским населением. Жители двигались плечо к плечу, катились повозки. Русские тут же насторожились и накрыли весь этот участок сильным артиллерийским огнём. Командир 548 дивизии народных гренадёров генерал-майор Зудау был убит (возле кирхи королевы Луизы, - авт.), генерал-лейтенант Шперль — тяжело ранен. Гражданское население и солдаты, оставшиеся без руководства, хлынули назад в город. (Из воспоминаний Дорпмюллера, интенданта Ляша.)
• 9 апреля к полудню русские продвинулись к центру города. Всюду велись уличные сражения, бои за отдельные дома. Жителей, прятавшихся в подвалах, охватило отчаяние, слышались их стенания. Кое-где отчаявшиеся женщины пытались вырывать у солдат оружие и вывешивать из окон белые флаги... При выходе из бункера Ляша я был ранен осколком снаряда в бедро. Меня отнесли на эвакопункт, находящийся в подвале университета. 10 апреля я вместе со штабом коменданта крепости попал здесь в советский плен. (Из воспоминаний штабного офицера «боевой группы Шуберта»)
• Попасть с одной улицы на другую было чрезвычайно трудно, приходилось карабкаться через развалины домов. Уличные перекрёстки обстреливались огнём пехоты и танков. Эти перекрёстки удерживали отдельные солдаты, по одному с левого и правого угла улиц, вооружённые зачастую лишь автоматами. На переднем крае обороны я не видел ни одного солдата, который не проявил бы храбрости в бою. Все эти бойцы действовали преимущественно в одиночку. (Интендант Ляша Дорпмюллер.)
• 10 апреля в 1-00 генерал Ляш с небольшой свитой был пленён.