На окраине Байконура собрались все, незадействованные в пуске ракеты. Забрались даже на крыши пятиэтажек, чтобы лучше видеть. Замерли, казалось, не дышали.
Наконец, вспышка! И большая искра полетела в небо. Римма оглянулась: люди непроизвольно поднимали руки, как бы подталкивая ракету вверх. Но она уже видела: траектория не та…
Юлия ЯГНЕШКО
«Я работала на самом передовом крае науки, - говорит Римма Фёдоровна Громакова. - «Крайнее» просто не бывает! Сейчас думаю: как я могла?! Ведь такая ответственность».
А начался путь к этому краю в селе Терновое Тамбовской области, где она родилась в 1944 году, где родные работали в колхозе, куда с фронта вернулась её мама, Антонина Григорьевна.
«Мама работала медсестрой в эвакогоспитале, но мне ничего об этом не рассказывала, - продолжает наша собеседница. - Наверно вспоминать не хотела этот ужас… Потом она закончила мичуринский техникум, поработала агрономом, а после стала счетоводом и бухгалтером на МТС».
Сама же Римма, закончив школу с серебряной медалью, поступила в Московский политехнический институт на факультет технологии пластмасс. Но учиться там не довелось.
Поехала в Ростов погостить у подружки и познакомилась с Борисом, курсантом высшего командного училища. Девушке он понравился: воспитанный, обходительный, сдержанный. Римма приняла его предложение, они поженились, и она перевелась в Ростов, на физмат местного пединститута.
Приехали в средневековье
«В 1967 году, после окончания училища, Борис получил назначение на Байконур, а точнее в Ленинск, как тогда назывался городок, - рассказывает Римма Фёдоровна. - Приехали мы на станцию Тюратам. Это надо было видеть! Местные люди живут в пяти крохотных мазанках из глины. Пасут баранов, живут фактически как в средневековье. Хорошо, что нас поселили уже в нормальный дом, пятиэтажку, а не в халупу-времянку после строителей. Свой городок мы называли «десятая площадка». Так же, под номерами обозначались другие объекты, например, стартовые площадки для различных видов ракет.
Красиво там только весной, когда коврами цветут маленькие тюльпанчики. А в основном — песок. Это же Кызылкум — песчаная и каменистая пустыня в междуречье Амударьи и Сырдарьи. Да такой песок, что мы не раз утром не могли выйти из дома: дверь подъезда им завалена, нанесло ветром за ночь. Приходилось выбираться через окна квартиры на втором этаже.
Дождь в тех местах — невиданное дело. Небо темнеет, тучи сгущаются, но вместо капель песок по лицу хлещет».
Но именно такое место — пустынное, где солнце 365 дней в году и поближе к экватору, чтобы при запусках ракет использовать скорость вращения Земли, — и требовалось для космодрома.
Капитан Громаков начал с возведения огромной антенны для приёма сигналов из космоса на площадке «Сатурн», потом настраивал её и в итоге стал начальником штаба этой части.
А Римма работала в вычислительном центре, обрабатывала полученные данные. Начинала с техника-программиста и выросла до ведущего специалиста.
Под грифом «Секретно»
«Это только кажется, что ракета взлетает ровненько, - объясняет она. - Есть у неё такая характеристика — рыскание. То есть двигается она галсами, как яхта в море. Ещё вращается вокруг своей оси. Плюс тангаж — колебание. И всё это нужно просчитать, уравновесить.
Наконец, пуск. У меня за спиной весь генералитет. Передо мной ЭВМ - Урал-11М. Вы сейчас её и представить не сможете, даже с богатым воображением. Она занимала до 60 квадратных метров! Передо мной два экрана: с одной стороны с программой, с другой — маленький такой, для наблюдения за полётом. Информация поступает со скоростью сто точек в секунду. Отключается ступень, и нужно сориентироваться в доли микросекунды. Помочь тебе никто не сможет. И нельзя допустить ошибку...»
На Байконуре все работали под грифом «Секретно», с каждого была взята подписка о неразглашении. С иностранцами встречаться нельзя. Никому не скажи лишнего слова. Чтобы приехала мама на внука посмотреть, Римма полгода заполняла анкеты и ждала разрешения.
«Время пуска всегда засекречивали, - продолжает Римма Фёдоровна. - В семьях службу не обсуждали. Но зайдёшь в универмаг, а там уже всё известно! Поэтому смотреть запуски ходили всем городом.
Помню, как переживали за программу «Н-1». Сделали четыре пуска и все неудачные. Представьте: полстепи озаряется, ракета отрывается от стола и через несколько секунд взрыв… И все понурые идут по домам. Потому что очень болели за своё дело. Такого единодушия я больше нигде не встречала, а ведь я столько поколесила по стране. Такие честные, благородные, умные, устремлённые люди там тогда собрались».
Помнит наша героиня и первую стыковку советских космических кораблей в январе 1969 года, когда встретились «Союз-4» и «Союз-5». В первом находился лётчик-космонавт Шаталов, а во втором трое - Волынов, Хрунов и Елисеев.
Хрунов и Елисеев перешли на другой корабль, а Волынов возвратился на Землю один и чуть не погиб из-за неполадок. В космическом городке даже шутку придумали по фамилиям участников этой операции: «Пошатались, проволынились, ни хрена не сделали и еле сели».
Пугачёвой можно, нам - нельзя!
Римма Громакова внесла несколько рацпредложений по усовершенствованию вычислений при космических испытаниях. Кстати, это она в том числе писала программу по обработке телеметрической информации для проекта «Союз-Аполлон», знаменитого «Рукопожатия в космосе» (командиры кораблей Алексей Леонов и Томас Стаффорд действительно пожали друг другу руки).
«А вот космонавтов я ни разу не видела, - улыбается она, - хоть и жили они в гостинице буквально через дорогу. Повезло только моему сыну. Его с классом водили на встречу с космонавтами. Аллу Пугачёву после концерта на стартовую площадку пустили сфотографироваться, а нам — нет, нельзя. Секретность!»
По казахским законам
Байконур она покинула в 1979 году, когда мужа назначили командиром другой части, так сказать «дочернего предприятия» космодрома. Их перевели в район, где приземлялись отделяющиеся части ракет. И эта поисковая часть собирала осколки, содержавшие много ценного.
Там Римме пришлось кардинально сменить деятельность — стать заведующей районным ЗАГСом, для чего она закончила курсы при Минюсте в Алма-Ате.
«Это большая работа, акты о рождении и смерти, браке и разводе, установлении отцовства, - рассказывает наша собеседница. - Привела в порядок архив, наладила регистрацию в положенные сроки. У казахов ведь как было? Женщина родила и уехала в свой животноводческий совхоз. И приедут регистрировать малыша через полгода, когда возникнет надобность в район съездить.
Ещё в те годы стали массово восстанавливать возраст. Дело в том, что во время войны его часто указывали неверно. Одни приписывали себе год-другой, чтобы их взяли на фронт. Другие, наоборот, убавляли, чтобы не брали. Но вот встал вопрос о пенсии, и люди лишние годы работать не хотели».
Однажды к заведующей пришёл пожилой человек без руки. Рассказал, как он воевал, как его ранило и он остался инвалидом. Хорошо, хоть живой. Тоже попросил восстановить возраст.
Стала Римма Фёдоровна разбираться и обнаружила, что на фронте этот казах даже дня не был. А руку ему отрубили за конокрадство. Так полагалось по местным народным законам.
* * *
Изъездив за мужем полстраны — Жаксы, Целиноград, Великие Луки и кем только не потрудившись, в 2007 году Римма Фёдоровна Громакова стала калининградкой, приехала сюда к дочери.
Работала в Калининградском государственном колледже градостроительства (сейчас это институт при БФУ имени Канта), занималась библиотекой, которую переводила в электронный вид.
Открыла в себе талант к рукоделию — вышивала, плела из лозы и соломки. Возила свои работы в Смоленск, где собирались мастера из России, Белоруссии и Литвы. Получала грамоты и у нас, к примеру, на калининградском региональном конкурсе «Золотые руки».
И уже самой ей не верится, что когда-то эти руки прикоснулись к космосу…