Галина ЛОГАЧЁВА, фото автора
В гости к Барклаю
Около полудня подъехали к Нагорному Черняховского района. (Это небольшой посёлок.) Остановились напротив роскошной виллы. Здесь, 26 мая 1818 года, на балконе, в кресле, скончался величайший полководец Михаил Богданович Барклай-де-Толли.
Он ехал на лечение в Карлсбад, но по дороге, возле усадьбы Штилитцен - Жиляйтшен (сейчас Нагорное), ему стало плохо. Полководца препроводили в дом. Там Барклай и умер.
Его сердце похоронили в трёхстах метрах от виллы, а забальзамированное тело отправили в родовое имение жены (на территории современной Эстонии).
Могилу, где в серебряной капсуле покоится его сердце и где сейчас стоит памятник, нам ещё предстоит разыскать, а вот виллу мы сейчас осмотрим. Сюда, в Нагорное, можно и нужно водить экскурсии, рассказывать о Наполеоне и его вторжениях в Пруссию и Россию. О том, как ненавидели и любили (никакой середины!) русского полководца Барклая-де-Толли. (Русские офицеры с неодобрением отзывались о его «чудачествах»: презирал карты, выпивку, пиры и светские приёмы. Зато обладал честностью, смелостью, собранностью.)
О его заслугах перед Россией мы ещё поговорим, а сейчас, глядя на красивейшее здание, брошенное на растерзание вандалам, кроме огорчения, не испытываем более никаких чувств.
Пока мы возмущаемся запущенностью исторического места, к вилле подкатывает ещё одна машина. Из неё выходят ребята и фотографируют красивое, но убитое строение. Мы разговорились. Они тоже поражены: старинная усадьба, связанная с именем великого полководца, просто умирает.
Повстречавшийся нам местный житель по имени Николай в курсе всех событий, происходящих в посёлке и его окрестностях.
«Это сейчас усадьба. Подряд идут: господский дом, здание для слуг и конюшня, - поясняет он с удовольствием оттого, что нашёл себе слушателей. - А ещё совсем недавно тут были и коровники. Но наши, деревенские, разобрали их на стройматериалы. И виллу тоже бы разобрали, но её выкупил Батурин, свояк Лужкова. Начал отделывать. И вдруг стал разводиться со своей Яной Рудковской. Явились судебные приставы и арестовали усадьбу. Потом её продали и ещё раз перепродали за 8 миллионов. Кто ею сегодня владеет — не знаем. Но, конечно, наши местные к ней опять начали присматриваться. На предмет кирпичей и чего другого. Поэтому охрана бы тут не помешала».
Мы в райпо
Навозмущавшись и наговорившись о печальной участи исторической усадьбы, садимся в машину и пускаемся на поиски могилы Барклая, где стоит памятник. И вот мелькнул нужный поворот… Не успели свернуть. Досадно. Однако едем дальше. Куда ж деваться? Ищем, где развернуться.
Подъезжаем к деревеньке Низменное, останавливаемся у магазина №18 Черняховского райпо (представьте, есть ещё такие точки торговли). Заходим.
- Ой, многие этот поворот проскакивают, - с готовностью сочувствует мне продавец.
- Они бы хоть табличку на повороте повесили, - поддерживает меня покупательница с виду лет тридцати. («Они» — это, наверное, местные власти, - прим. авт.) - А вообще я ведь жила
в господском доме, который вы сейчас смотрели. На первом этаже с родителями.
- Почему же съехали? Это же такой дворец!
- А там всё сгнило и жить стало невозможно. Не ремонтировали же никогда. В него сразу после войны заселились переселенцы. А мы выселились, наверное, в 80-х.
Снова садимся в машину с настырной решимостью разыскать могилу во что бы то ни стало.
- Она хоть не в зарослях? - С тревогой спрашиваю у продавца, вышедшую на крыльцо нас проводить.
- Ой, нет. Место облагорожено, дорожки туда ведут. Сами увидите. Даже стоянка для машины есть. Вы, главное, снова не пропустите поворот.
Тёмная аллея: 24 липы
Уф, не пропустили! Едва заметный с дороги указатель обнадёжил: едем туда, куда надо.
Останавливаемся на небольшой аккуратной площадочке и идём по дорожке в строну липовой аллеи. А вот и памятник.
Удивительно! Памятнику 200 лет! Две мировые войны пережил!
Вандалы в 90-е годы, конечно, рылись под плитами, в надежде поживиться орденами полководца, но сам-то монумент война пощадила. Да и в послевоенные годы советские колхозные начальники отнеслись к нему благосклонно, очевидно, признав Барклая за своего.
Возле монумента информационный щит. Читаю:
«Памятник герою Отечественной войны 1812 г., генерал-фельд-маршалу Михаилу Богдановичу Барклаю-де-Толли возведён по распоряжению и на средства короля Пруссии Фридриха Вильгельма III. Автор обелиска — немецкий архитектор и художник Карл Фридрих Шинкель.
М.Б. Барклай-де-Толли родился в 1761 г. в литовском имении Памушис (по другим данным, в Риге, где его дед был бургомистром). Потомок древнего шотландского рода верой и правдой служил России, награды и звания заслужил благодаря личной доблести и таланту. На его гербе начертан девиз: «Верность и терпение», которому он следовал всю жизнь. Полководец сыграл выдающуюся роль в борьбе с Наполеоном. В 1810–1812 годах он был военным министром, с весны 1812-го — командующим 1-й Западной армией, во время Отечественной войны 1812 года являлся Главнокомандующим русской армией (до назначения Кутузова), геройски сражался в Бородинской битве.
В Заграничном походе 1813-1814 гг. возглавлял объединённые русско-прусские войска, с которыми вступил в Париж, где ему был вручён фельдмаршальский жезл.
Удостоен многих наград Российской империи и других государств, полный кавалер ордена Святого Георгия.
Скончался 26 мая 1818 года на мызе Жиляйтшен (сейчас пос. Нагорное): здесь из-за болей в сердце полководцу пришлось сделать остановку по дороге на лечение в Карлсбад. Забальзамированное тело Барклай-де-Толли в сопровождении почётного караула доставили в Ригу, где прошла панихида, затем в родовое имение жены (Бекгоф, ныне Йыгевесте, Эстония), где его похоронили. Сердце полководца в серебряном сосуде погребли на небольшом возвышении в трёхстах метрах от мызы, на которой он умер.
Видимо, на этом месте и установлен обелиск, отлитый из чугуна. Двенадцать лавровых венков в верхней части символизируют двенадцать побед, одержанных полководцем. Под венками — тексты на русском и немецком языках о его заслугах и наградах.
От дороги к монументу высажена аллея из 24 лип, привезённых из Шотландии, откуда с XI века берёт своё начало род Барклаев».
Мне не хочется перегружать читателя фактами и цифрами, но всё же не могу удержаться, чтобы не привести несколько примеров из биографии Барклая.
В битве при Прейсиш-Эйлау (Багратионовском), отряд Багратиона дрогнул и отступил, а барклаевцы до ночи держались, тем самым дали возможность русской армии закрепиться на новых позициях. Вечером уже Барклай-де-Толли повёл солдат в контратаку и был тяжело ранен в правую руку. Хирурги извлекли потом 32 осколка (тогда анестезию не применяли), полководец не издал ни единого стона!
Барклай-де-Толли порицал офицеров не только за рукоприкладство, но даже и за повышение голоса на подчинённых: «Лишь кроткое и благородное обращение истинному офицеру пристало».
В Бородинском сражении Барклай постоянно находился в самой гуще боя. Двоих из находившихся с ним офицеров убили, пятерых ранили. Под самим Барклаем убило пять лошадей. Его плащ и шляпу пробили несколько пуль. Мало того, в один момент он оказался на пути атакующих французских улан, которые его едва не зарубили – отбили полководца случившиеся рядом гусары.
Башня Бисмарка под Черняховском
Вот бывает: едешь по области, и вдруг замечаешь что-то необычное. Так получилось у меня с башней Бисмарка: стоит одинокое интересное строение на вытянутом в длину пригорке. У подножия этой возвышенности — дорога, по которой мы едем (это между посёлками Красная Горка и Тимирязево Черняховского района). И остановиться невозможно — трасса узкая, извилистая. Пока нашли место, где встать, оказалось, что отмахали достаточно. Пришлось пешком возвращаться назад.
И что мы видим? Между дорогой и возвышенностью, куда надо вскарабкаться, течёт ручей, заросший высокой травой. Впрочем, и весь холм оброс буйной растительностью.
Доски на мостике через ручей сломаны, но пройти можно, и я прошла, цепляясь за уцелевшие перила. На пути к вершине установлена табличка: «Опасная зона, проход запрещён», да ещё и протянута колючая проволока. Но вполне можно просочиться.
Просачиваюсь.
И вот преодоление позади. Я на вершине холма и наслаждаюсь живописной панорамой окрестностей: хорошо просматриваются долины рек Инструча и Анграппы, также Преголя, образовавшаяся от их слияния. Видны контуры Черняховска - шпиль католической кирхи святого Бруно Кверфуртского, колокольня церкви Архангела Михаила.
Я представляю, как красиво смотрелась сама башня по вечерам, до войны, когда на ней зажигался огонь…
Ведь башня строилась как смотровая площадка. Венчалась платформой с зубцами по периметру и огненной чашей по центру, стоящей на опорах. В качестве топлива использовали разные виды древесины, пропитанные нефтью.
Поскольку башня называлась именем Бисмарка, то огонь разжигали в дни, связанные с какими-то датами из жизни этого канцлера.
Кстати, на пути к вершине холма, возле запрещающей таблички, находится информационный щит.
Из почерпнутых там сведений следует, что на десятую годовщину смерти Бисмарка (это значит в 1908 году) господин Вагнер, владелец поместья Ной-Лаппёнен (неподалёку от современной Калиновки) выступил с идеей строительства этой башни в честь канцлера за счёт пожертвований горожан.
Предложил определить для неё точку на древнем высоком (33 м над уровнем моря) берегу реки между местечками Неттинен (ныне посёлок Красная Горка) и Георгенбургкален (северо-западнее Черняховска).
Что и было сделано.
Пятнадцатиметровую башню, имеющую форму квадрата 6х6 м, с округлёнными слегка гранями, сужающимися кверху, спроектировал архитектор Эмиль Кадерайт. Её торжественно открыли 7 сентября 1913 года.
Снаружи башни использовали необработанные гранитные камни, внутри — красный кирпич.
Надо сказать, что вообще с 1869 по 1934 гг. в мире построено около 250 башен Бисмарка, в том числе в африканских колониях.
Четыре из них возвели в северной части Восточной Пруссии. На горе Гальтгарбен (под нынешним Переславским), в Неттинене (Красная Горка), на холмах Кеттенберге (южнее Гусева) и на берегу Немана в Обер Айссельн (нынешнее Горино). Башня Бисмарка под Черняховском — самая сохранившаяся из них.
На сегодняшний день в нашей области сохранились только две смотровые башни, названные именем Бисмарка (возле Красной Горки и в Горино), да и те в плачевном состоянии.