Сегодня наш путь лежит в Полесский район, в местечко под названием Ильичёво. Здесь живёт человек, который по крупицам, с любовью, бережно воссоздал историю Лабиаусского района (ныне Полесского)
Галина ЛОГАЧЁВА, фото автора
Кто ж в Ильичёво не знает дом, где живёт Инесса Савельевна Наталич? Все знают. Вот и я спросила у первых встретившихся мне двух местных мужчин — они даже вызвались его показать.
В самом деле ведь у неё не просто дом. А дом-музей, который называется «Старая немецкая школа Вальдвинкель». (Вальдвинкель — так до войны называлось Ильичёво.) В нём находилась сначала народная немецкая школа (с 1890 года), а с 1946 года — и советская.
Flug (бегство)
(О деревянных башмаках, немецкой карте и бегстве от русских навстречу русским.)
- Здравствуйте! Заходите! Сейчас начнём экскурсию! - приветствует нас, стоя на пороге дома, Инесса Савельевна.
На этот раз у неё в гостях молодая семья москвичей с детьми, приехавшая в Калининградскую область к родственникам и уже много наслышанная про музей. Мы присоединяемся к их группе.
Прямо в прихожей аккуратно рядком стоят деревянные башмаки.
«Это клумпы, - просвещает нас Инесса Наталич. - В таких все в Пруссии ходили. Они каждому изготавливались по ноге и были очень удобными. Дети снимали их здесь же, в прихожей, а потом входили в класс в шерстяных носках, длинных, как гольфы».
Меня привлекает большая, практически на всю стену, старая немецкая карта Лабиаусского района (сейчас Полесского).
«Её издали ещё до прихода Гитлера к власти, - поясняет хозяйка дома-музея. - Когда мы восстанавливали эту школу, мы нашли её под остатками крыши, под глиной, камышом и мусором — просто развернули что-то навёрнутое на палку — и удивились: карта! По ней немецкие дети изучали свой край».
Она показывает нам на этой карте село Альт Гертлаукен (ныне называется «Новая деревня»). Оно от Вальдвинкеля всего в 10-11 километрах к югу. И говорит, что когда советские войска штурмовали Альт Гертлаукен, а это было 19 января 1945 года, в Вальдвинкельской школе дети ещё учились три урока. Хотя гул от взрывов все, конечно, слышали. Но никто не смел бежать - гауляйтер Восточной Пруссии Кох запретил гражданскому населению эвакуироваться.
Приказ об эвакуации пришёл в Вальдвинкель поздно вечером 19 января. И тогда же ночью началось бегство в сторону современной Ломоносовки, где в то время находился маленький вокзальчик при железной дороге. (Ломоносовка в трёх километрах от Ильичёво - это навстречу советским войскам, но другого пути просто не существовало).
Очевидцы вспоминают, что давка была страшной.
Если семья не могла сесть в вагон, она шла до Лабиау (Полесска), если и там не садились (там тоже наблюдалась толчея), — пешком на Кёнигсберг. Последний пункт побега из Пруссии — Пиллау (Балтийск).
Конечно, не все смогли уйти: 22 января Вальдвинкель уже заняли красноармейцы, а 23 января — и Лабиау — вот с такой скоростью продвигались наши войска.
Поэтому в одном только Полесском районе осталось 8 тысяч немцев.
Участь же тех, кто спасался бегством, прорываясь к Пиллау, и бросался на отчаливавшие корабли, тоже не всегда радужна: пробиться в Германию, на свою историческую родину, удалось далеко не всем.
Учили любить
(О порядках в Вальдвинкельской школе.)
Но всё-таки вернёмся к разговору о народной школе. Супруги Наталич воссоздали в классах не только довоенную мебель (парты, доску), оборудовали информационные стенды, но и возродили сам её дух. В этом помогли немцы, бывшие ученики школы, которые дарили оригинальные тетрадки, портфели, и даже аттестаты, щедро делились воспоминаниями.
Оказывается, обучение детей в немецких народных школах (а в Вальдвинкеле работала именно такая) начиналось с шестилетнего возраста. Оно было бесплатным и только в первую смену.
Первые два года малыши писали грифелем на аспидных досках (из гладкого серовато-чёрного аспидного сланца), стирали же записи тряпочкой. Педагог подходил к каждому ученику и проверял написанное. С третьего класса учили выводить буквы перьевыми ручками, окуная их в чернила.
Каждый новый учебный год начинался весной, в Пасху, которая падала то на март, то на апрель. Так что можно сказать, что учились от Пасхи до Пасхи - всего 42 учебных недели.
Каникулы суммарно длились 70 дней. Они привязывались с религиозным праздникам: Рождеству, Пасхе, Святой Троице.
Урок шёл 55 минут. Потом пять минут перемена. Ещё была большая перемена 15 минут.
Вальдвинкельскую 8-летнюю народную школу до войны посещала примерно сотня детей.
«В одной комнате сидели 50 ребят с первого по четвёртый класс, и на них приходился всего один учитель по фамилии Эйверт, - рассказывает Инесса Савельевна. - Он давал задания всем четырём классам на одном и том же уроке. В другой комнате находились парты для старшеклассников — с пятого по восьмой класс — учил их педагог Краузе. И тоже всем классам одновременно давал задание. И он ещё обучал профессии и преподавал религию в 1-6 классах. А с 7-го класса дети уже ходили в кирху: от Вальдвинкеля за 4 километра в Лаукишкен (Саранское), и там их пасторы готовили к конфирмации (это обряд приёма подростков в церковную общину).
Первым уроком шла религия, затем счёт, письмо, немецкий устно и письменно, музыка, а ещё краеведение — дети изучали сначала край, в котором живут, родину свою, а уж потом окружающий мир и другие страны.
Первую экскурсию, как вспоминают бывшие ученики, учитель Эйверт проводил с шестилетками. Он водил их по родной деревне, говорил, что она основана в 1541 году, рассказывал о тех, кто в ней жил и какие исторические события здесь происходили».
Раз в месяц в школе проводился День путешествий. На велосипедах, лошадях, пешком устраивались поездки по окрестностям и памятным местам. Например, на велосипедах доезжали до Лаукнена (Громово), где изучали смешанный лес, Большое мшистое болото (кстати, - уникальное). А ещё ездили по железным дорогам, посещали музеи Кёнигсберга, Косу, морское побережье.
Били. Но по правилам...
(Про шульцульт - ведение школьного порядка, где без наказаний просто никуда...)
Однажды один из бывших жителей Вальдвинкеля привёз Инессе Наталич учебник по педагогике 1892 года выпуска, напечатанный ещё готическим шрифтом.
«Стала я его переводить, изучать, - улыбается Инесса Савельевна. - Дошла до раздела «шульцульт» (ведение школьного порядка), где даются методические рекомендации для учителей - как наказывать детей.
Уже в первом абзаце читаю: «Как не может водяная мельница работать без воды, так и школьное образование невозможно без наказаний».
За лёгкие проступки, например, болтовню на уроке, полагались пощёчины или удары кулаком. За невыученный урок, что считалось тяжёлой провинностью, девочек били розгами по вытянутым вперёд рукам, а мальчиков деревянной палкой по попе (штаны не снимали)».
Бывшие ученики школы рассказывали, что под особым контролем находились первоклассники, у которых вырабатывали привычку к аккуратности. Для этого учитель специально назначал одного из учеников 7-8 класса, чтобы тот ежедневно проверял чистоту тела и одежды малышей.
На всех уроках царила строжайшая дисциплина. Соблюдалась она и на переменах, и на спортивных занятиях, и на экскурсиях.
За любой проступок следовало неотвратимое наказание.
«Но перед тем как наказать, проводилась беседа, - говорит Инесса Наталич. - Например, пришёл ребёнок с грязными руками: надо сначала его похвалить, сказать, что он всегда являлся аккуратным, им гордились, в пример ставили, а сегодня опозорился — за это положено два удара. То есть, ребёнку давали понять: учитель любит его как личность, а наказывает только за проступок. Родители не имели права вмешиваться в воспитательный процесс. Впрочем, им, наверное, это и в голову не приходило».
Протоколы с матерными словами
(О переселенцах и первых колхозных собраниях)
Есть на стендах музея и много информации о первых наших переселенцах.
«После войны вышел правительственный Указ, чтобы с августа по октябрь 1946 года в Кёнигсбергскую область переселить 12 тысяч человек из разных регионов Советского Союза, - подводит нас к одному из стендов Инесса Савельевна. - В наш Полесский район первые два эшелона прибыли 31 августа на станцию Тапиау (Гвардейск) - один из Мордовии, другой из Чувашии. А всего приехали в восьми эшелонах в 1946 году 3,5 тысячи человек. (Напомню, что немцев здесь осталось 8 тысяч, - авт.). Для немецких детей открыли семь немецких школ, где преподавали 15 немецких учителей.
В архивах ничего нет о том, как жили русские с немцами. Это я уже узнала, когда людей расспрашивала. Вначале враждовали, боялись друг друга: некоторые переселенцы даже с топорами под подушками спали. А первыми стали дружить дети. Немецкие и русские. Затем и семьи между русскими и немцами стали создаваться. Но в 1948 году все эти семьи разлучили: матерей с новорожденными детьми отправили в Германию».
Инесса говорит, что когда готовила материалы для своего музея, буквально днями не выходила из областного архива — забывала даже о еде и питье.
«О том, как создавались колхозы, я узнавала из протоколов колхозных собраний, - говорит она. - Они писались на обёрточной или папиросной бумаге, на обрывках, карандашом. Причём, люди излагали всё простым языком, коряво, с ошибками, но старались не упустить ни одного слова. Даже матерного! Всё подробно фиксировалось: как велось собрание, кто что говорил. Очень интересно! Люди выбирали председателя и правление, придумывали название колхозу, а самого колхоза-то ещё и не было — он — виртуальный. Ни одной лошади, ни одной коровы! Это потом уже им армия дала трофейных лошадей и коров. Это потом уже собирали они по полям сельхозинвентарь.
Голодали страшно. Ведь летом заготовить корма, собрать урожай не имели возможности. Приехали же осенью… Поэтому и случаев воровства было много.
Приведу пример. 2 октября 1946 года из Кировской области к нам прибыл эшелон №400, в котором, как записали в протоколе, 27 сентября прямо в поезде у Шаврикова Егора родился сын. Я интересовалась судьбой этого ребёнка: он умер с голоду. А почему? А потому, что на ночь в сарае его родители оставили корову, в дом не завели — её и украли. После этого все в семье опухли с голоду, а младенец ушёл в мир иной.
Так что людям приходилось и спать с коровами в лесу, и прятать их, чтобы не украли».
Чтобы подсластить первый день
(О «цуккертюте» (сахарном кульке), который давали детям из Вальдвинкеля родители в первый школьный день, запрещая его открывать.)
Однако я снова возвращаюсь к школьным порядкам. На этот раз к приятным.
«У немцев не принято что-либо дарить учителям в первый школьный день, - просвещает нас Инесса Наталич. - Считается, что это детский праздник, поэтому и подарки получать должны только дети.
Утром родители клали в кулёк сладости и канцелярские принадлежности так, чтобы дети не заметили, что туда положили (к слову, эта традиция существует в Германии и поныне). И с этими кульками и ранцами первоклашки шли в школу. В ранце кроме письменных принадлежностей лежал и кошелёчек со «школьными денежками» (вообще дети приносили еду с собой и кушали за партами, но к ним ещё приходил хаус-мастер (домашний мастер) и продавал что-то вкусное. И поэтому дети имели карманные деньги).
В первый учебный день каждого первоклассника фотографировали с кульком на фоне деревянной доски с вырезанными словами: «Сердечное поздравление с первым школьным годом!» Эта доска вывешивалась специально только раз в году. Потом ребёнок получал красивую открытку в честь первого дня занятий.
А затем дети шли домой и там уже раскрывали свои кульки. В школе это делать запрещалось.
Да! Причём, строго запрещалось! Достаток у родителей разный. Кто-то бедный, кто-то побогаче. Ведь сколько может быть слёз, если ребёнок богатых родителей продемонстрирует свои подарки прямо в классе!»
Я удивляюсь: неужели малыши могли вытерпеть до вечера и так и не посметь раскрыть кулёк?
- Даже сейчас немецкие дети открывают его не сразу, - сама с изумлением говорит Инесса Савельевна. - Вот ко мне в прошлом году приезжала группа по обмену школьниками: пол-класса немецких детей у меня сидит (они жили в семьях русских), пол-класса русских. И я поинтересовалась у немецких детей: А где вы открыли свои кульки? Большинство сказали, что дома. Некоторые мальчишки признались, что не утерпели и открыли уже по дороге домой. А две девочки заявили: «А нам разрешили открыть только после ужина».
Там ангелы порхают в деревянных башмаках
(О том, как мастер Николаус, мастеривший деревянные башмаки, заказал себе гроб и что из этого вышло.)
В любом поселении есть свои старинные предания. Имелись такие и в Вальдвинкеле.
Вот, например, история. Произошла она ещё до войны.
Итак, жил в Вальдвинкеле мастер по имени Николаус, вырезавший деревянные башмаки (клумпы). Когда состарился, поехал он в Лаукишкен (ныне Саранское) и заказал там себе гроб. Изделие ему привезли, крышку поставили возле мастерской, а сам ящик внесли внутрь. Николаус решил «примерить» гроб: подходит ли ему по размеру? Удобен ли? Глотнув шнапсу, он зажёг свечи и лёг в него. Да там и уснул. А в это время пришла к нему женщина с мальчиком, чтобы сделать заказ. Постучав в дверь, она зашла в мастерскую. Разбуженный стуком, Николаус проснулся и привстал в гробу... Чем до смерти напугал бедную селянку. Она с криком убежала, а потом обошла каждый дом в посёлке, рассказывая всем, как мастер умер и вдруг ожил.
Вечером у Николауса собралась вся деревня. Люди желали знать подробности, всё спрашивали: «Ну как там, на том свете?» На что ремесленник отвечал: «Я видел ангелов, которые летали в деревянных башмаках. Поэтому когда я буду по-настоящему умирать, я возьму с собой пару новых клумп для бога».
Жители тогда же и решили, что в их деревне произошло настоящее чудо, и написали о нём в одну из кёнигсбергских газет.
Кстати, когда переселенцы вселялись в немецкие дома, на чердаках они находили множество деревянных башмаков всех размеров. Все были чистенькими, в рядок выставленными. Они ими топили печки… А потому что не знали, что это. Когда же выяснили, сами с удовольствием носили. Только называли их переселенцы не клумпами, а колодками.
Аистиха-«изменщица»
(Как шутник и балагур Вилли Крипайт по прозвищу «Верхушка» продал одной бабке аистиные яйца.)
Вот ещё одна история, которая касается довоенных событий.
Однажды молодой кровельщик, которого прозвали «Верхушкой», чинил крышу дома в Вальдвинкеле, где обосновался аист. И вытащил из его гнезда яйца, а взамен положил гусиные. Яйца же аиста продал одной бабке под видом гусиных.
Спустя время женщина очень удивилась, увидев вылупившихся гусят с длинными клювами. Поразился и аист, глядя на своих новорожденных «детей». Он долго рассматривал их, скосив голову набок. Осмотреть удивительных птиц срочно приехал из Лаукишкена ветеринар. А, осмотрев, предположил, что в гостях у аистихи не иначе как побывал дикий гусь...
Когда же крестьяне всё-таки разобрались с подвохом, они приговорили «Верхушку» к денежному штрафу.
Почему Вальдвинкель?
(А также экскурс в историю одной семьи.)
«Вся наша семья из Псковской области, - отвечает на вопрос о своей родословной Инесса Савельевна. - Во время войны немцы быстро туда вошли. И всю родню угнали в Германию: и бабушку мою, и маму, и тётю — всех. Попали они в Тюрингию, в город Йена. Им просто повезло: они трудились в немецких многодетных семьях, поэтому даже садились за один стол вместе с хозяевами. А после войны всех перегнали в Кёнигсберг. И здесь моя мама, Евгения Фёдоровна, познакомилась с моим будущим отцом, Савелием Фёдоровичем Смирновым. Он прошёл всю войну и закончил её в Кёнигсберге.
Часть, где он продолжал служить, стояла в Прейсиш-Эйлау (Багратионовске), вот там я и родилась.
Ко всем, кто был угнан в Германию, относились тогда с подозрением. Не давали постоянной работы, препятствовали поступлению в высшие учебные заведения (там анкета требовалась, а в ней — пребывание за границей), поэтому наша семья уехала за Урал. Там мама окончила педагогический институт, тётя, которая двумя годами младше мамы, — медицинский, дядя — политехнический.
Когда я окончила свердловский медицинский институт, я поехала в Москву, в Минздрав, и попросила, чтобы меня направили на родину, в Калининградскую область. И меня сюда направили.
Я отработала главным санитарным врачом в санэпидстанции Полесска 20 лет. Поэтому всё в Полесском районе знаю, каждый посёлок, каждую деревню — всё объездила. А потом меня перевели в калининградскую городскую санэпидстанцию, затем в центр по борьбе со СПИДом. Там я заведовала эпидотделом, там и закончила свою трудовую деятельность в 2002 году».
В 1990 году семья Наталич выкупила у Ильичёвского сельсовета здание бывшей немецкой (а потом и советской) школы, которое к тому времени уже 13 лет как пустовало. Школу, разграбленную, убитую, Инесса и её муж восстанавливают до сих пор.
Как мы уже писали выше, сейчас в ней музей Вальдвинкеля (Ильичёво).
«Эта школа дорога мне ещё тем, что в ней моя мама работала завучем и преподавала немецкий язык (каждый день ездила сюда из Полесска), - говорит напоследок Инесса. - Ещё и поэтому я открыла здесь музей».