Море не отпускает

Дед Виктора Казьмина, Алексей Михайлович, был из тамбовских. В Первую мировую довелось ему воевать в армии генерала Самсонова в Восточной Пруссии. Рассказывал, как ходил в штыковую атаку, как с товарищами наскочил на конный разъезд противника. И как однажды ему достался трофей — серебряные часы. Только офицер их забрал, пообещав представить деда к награде. Но их подразделение попало в окружение... И вместо награды дед получил плен и лагерь под Данцигом (Гданьск). 

«Вернулся он в 1919-м, как раз к началу тамбовского восстания, - говорит Виктор Николаевич. - С крестьянами, которых подозревали в метяже, расправлялись жестоко. Брали по деревням заложников и чуть что — расстреливали. 

Тухачевскому, командующему войсками Тамбовской губернии, сколько времени бы не прошло, - нет прощения за это злодейство... Однажды пришли и за дедом. Да повезло - по дороге его освободил красный командир». 

А сам Виктор родился в 1933 году под Воронежем, в селе Ростоши. В разгар голодомора, когда у людей зерно выгребали подчистую. И чтобы доказать, что никто от голода не пухнет, начальство перед проверкой приказывало выбрасывать в магазины хлеб.

Люди топтали друг друга, чтобы ухватить буханку... 

А 22 июня 1941 года все Ростоши собрались на сход. 

«Мы, дети, крутились меж взрослых, - вспоминает Виктор Казьмин. - Объявили, что началась война. Но я это понял, только когда пошли похоронки. Вой по дворам стоял... И вдруг бабушка получила письмо! От моего дяди Серафима, который служил в бронетанковом батальоне. Я его до сих пор храню. Мы думали, что он в тылу, а он писал: «Собака Гитлер напал на нас. Я уже был в боях. Товарищи ложатся сотнями... Но мы победим!» Отправлено письмо было из Вязьмы, где осенью 41-го шли кровопролитные бои. С войны дядя не вернулся».

Как не вернулся и отец Виктора, Николай Иванович. Пропал без вести под Тихвином... 

Виктору пришлось быстро повзрослеть. И в поле работать, и топливо добывать, и колоски воровать... 

Через Ростоши всё время тянулись то беженцы, то войска. Жарким летом 1942 года по хатам разместили евреев. Месяц они пожили, а потом, когда гитлеровцы стали подступать, деду приказали увозить их дальше. Однако фашистов до Ростошей не допустили. 

Накануне Сталинградской битвы в село вошла наша дивизия.

К Казьминым заскочили четверо солдат и сразу на печку. Мороз! Следом ещё несколько. Но куда? Дед отказал.

Вдруг является политрук. Согнал бедолаг с печки:

- По какому праву заняли этот дом?!

- А это мой дедушка, - не растерялся молоденький паренёк и просительно взглянул на Алексея Михайловича. Тот кивнул. Офицеру пришлось ретироваться.

- Долго будем вас помнить, обязательно напишем! - обещали ребята, прощаясь и засовывая в вещмешки шерстяные носки, которые связали им мама и бабушка. И ушли под Сталинград. Писем от них не было...

«День Победы хорошо помню, - говорит Виктор Николаевич. - Все радовались, а мне так тоскливо стало. Я понял, что отец уже не вернётся... 

Ещё запомнилось, как тётя Маша пошла на праздничное собрание в мужском костюме. С фронта ей муж прислал. До того оборвались, что больше и надеть было нечего». 

24 апреля 1957 года с дипломом штурмана высшей мореходки Мурманска Виктор Казьмин прибыл к первому месту работы: Калининград, «Запрыбхолодфлот». 

Первый рейс сделал третьим помощником капитана на транспортном рефрижераторе «Владивосток», который возил рыбу с промысла в Северной Атлантике. На нём же побывал и в первой морской переделке.

... Вахта Виктора заканчивалась, когда пролив Скагеррак (на подходе к Северному морю) затянуло туманом. Включив радар, он сдал вахту и пошёл отдыхать.

Уже в полудрёме услышал три коротких гудка. Удивился: «Команда на задний ход...» И тут судно завибрировало. Мель?!

- Всему экипажу одеться и выйти на палубу! - раздалось из динамика.

«Оказалось, мы столкнулись с калининградским судном «Балтика», -  говорит Виктор Николаевич. - У нас правый якорь обрубило. В борту у носа железо торчало, как раскрытая пасть. У «Балтики», как раз в районе кают, такая дыра, что на паровозе можно въехать. Рыбообработчиц койками придавило, замотало в металл. А двое водолазов погибли...» 

На ТР «Корсаков» Казьмин ходил вторым помощником, отвечал за груз: принять-сдать, надёжно закрепить, не перепутать, следить за температурным режимом.

На танкере «Локбатан» (говорили, что на каком-то языке это означает «утонувший верблюд») новая должность - старпом. А оттуда ушёл капитаном на «Трудолюбивый». Затем десять лет работал капитаном-директором на плавбазе «Ленинградская Слава».

«Тяжёлая работа, но интересная. Во-первых, огромная команда - более 200 человек. Во-вторых, непростые швартовые операции. Нужно подойти к РР или СРТ, которые раз в 25 меньше, и принять груз».

Где только не побывал Виктор Николаевич за свою жизнь - Ямайка, Рио-де-Жанейро, Сингапур и Мадагаскар. Ещё курсантом был у Новой Земли, прошёл проливом Маточкин Шар. Потом рыбакам туда соваться запретили - ядерные полигоны. 

Зато научному судну «Вавилов», которым управлял Казьмин в 1980-е, дорога была открыта. И учёные ходили туда за пробами воды, чтобы проверить прорываются ли газы при взрыве ядерных зарядов.

В «науку» Виктор Николаевич ушёл в 1980 году, когда его пригласили в институт океанологии им. Ширшова. 

«Принял меня директор Андрей Сергеевич Монин, большая умница, - говорит Казьмин. - Это благодаря ему рос научный флот. Построили «академиков»: «Курчатова», «Келдыша», «Вавилова» и «Иоффе». Это он придумал взять на вооружение глубоководные аппараты «Пайсис». Канадцы на них сокровища искали, а мы стали изучать морское дно. Потом им на смену пришли «Миры».

Побывал Казьмин и в знаменитом Бермудском треугольнике.

- Здесь находится «кухня погоды», - объяснял ему академик Бреховских. - Если бы мы могли давать прогноз хотя бы на неделю вперёд, это сэкономило бы человечеству бешеные деньги!

Для оборонных целей ставили донные станции. Они фиксировали движение судов. А также изучали огромные линзы пресной воды посреди океана. Если подводная лодка встанет под такой, с корабля её уже не видно.

Второе незабываемое знакомство — с легендарным Папаниным. 

«Мы вместе принимали «Келдыша» в Финляндии в 1981 году. Много беседовали. Иван Дмитриевич  рассказал, что по возвращении с полярной станции ему выдали премию и гектар земли под дачу. Он и построил себе хороший домик. 

Однажды ему звонок: «К вам едут гости. Иосиф Виссарионович Сталин и Климент Ефремович Ворошилов». Приехали. Сталин глянул на дом и говорит: «Хороший ты, Иван Дмитриевич, детский сад построил!» Уже на следующий день знаменитый полярник написал заявление, что дарит дом детям. От греха...»

В 1989 году Казьмин провёл «Келдыша» с советскими академиками на борту в порт Вашингтона.

«Мы везли учёных на международный геологический съезд. Я был, наверно, вторым капитаном из СССР, который заводил океанское судно в речной порт. Первые наши моряки заходили туда за оборудованием ещё в войну.

Подозреваю, что американцы хотели сделать нам подлянку. Ух, расписали бы они в газетах, как советский капитан посадил научно-исследовательское судно на мель! Столько зрителей собралось! На мель мы не сели, но нас всё-равно освистали. 

А когда отправились в обратный путь, я сжался в пружину. Но рулевой был отличный. Вышли мы потихоньку на фарватер, а потом дали полный ход. И со свистом пролетели под разводным мостом! Тогда толпа с берега нам уже аплодировала». 

В 1994 год научный флот встал на прикол — работы не было. Виктор Николаевич вынужден был уйти в инспекцию портнадзора и вскоре возглавил её. Потом в тренажёрном центре КМУ учил будущих моряков швартоваться, расходиться в тумане, справляться с волнами. Ведь там полностью имитируют судовую обстановку и могут «сделать» шторм на любой вкус и балл. 

Казалось, капитан дальнего плавания Виктор Николаевич Казьмин распрощался с морем. Но оно не отпустило. И теперь по его морям и океанам ходит его внук и тёзка - Виктор Казьмин!