К башне Дона самоходка подошла на четвёртый день штурма Кёнигсберга. Заметив русских, немцы стали бить по ним из амбразур фауст-патронами. Одна граната плюхнулась всего
в трёх метрах от машины. «Осколочно-фугасный!» — крикнул командир орудия сержант Лыков своему заряжающему и один за другим выпустил в ответ два снаряда.
За мощной кирпичной стеной затихло. Готовы...
Юлия ЯГНЕШКО
«До ухода в армию я жил в городе Кондрово Калужской области, - рассказывает Евгений Семёнович Лыков. - Отец работал на бумажном комбинате, но рано умер, оставив на руках у мамы трёх мальчишек. Я был средним.
Потом война. Наши войска, разбитые под Вязьмой, отступили к Москве. И немцы вошли в Кондрово почти без боя.
Сержант Лыков.
Калининград,
1946 год. |
Всех мужчин они считали партизанами и многих расстреливали. А молодёжь угоняли в Германию. Старшему брату Саше исполнилось на тот момент 17 лет, я был годом младше. Поэтому мы прятались от облав и на хуторе у деда и просто в деревнях. Если убежать не успевали, сидели на печи, повязав головы платками как вековые старухи».
Иногда полицаи брали братьев на работы. Дорогу почистить или застрявшую машину вытащить. И даже платили - давали граммов по 500 овса или гороха. Этим и жили.
В январе 1942-го вернулась с боями Красная Армия. И старшего брата забрали на фронт. Служил он командиром взвода бронебойщиков, но недолго. Погиб на Орловско-Курской дуге, не успев написать домой ни единого письма.
А Женя, отучившись в ФЗО на токаря, работал на оружейном заводе в Люберцах. По 12 часов стоял за станком, пока в июле 1943 года его тоже не призвали в армию.
На передовую попал в мае 1944-го. Служил на 2-м Белорусском фронте, в полку самоходных установок СУ-76. Назначили его командиром орудия, и он отвечал за жизнь всего экипажа: быстро среагирует и метко прицелится по врагу, и все выйдут из боя живыми.
«В самоходке рубка открыта, за бронёй не спрячешься, - поясняет Евгений Семёнович. - Но зато самоходка подвижнее танка, и орудие у неё посерьёзнее. Но если снаряд... Заправлялись мы первосортным бензином. Поэтому наши машины горели как спички».
Лишь ордена...
Фронт готовился к операции «Багратион» по освобождению Белоруссии. Орудия, танки, пехота, миномётчики и все остальные ждали приказа о наступлении.
И вот 23 июня 1944 года в 10 часов утра артиллерия, наконец, ударила по немцам. Пушки всех калибров крушили позиции врага два часа. Фашисты были подавлены и почти не отвечали. Потом советские войска форсировали реку Проня, смяв первый пояс обороны противника, и пошли вперёд.
- Сержант, видишь бронетранспортёр?! - крикнул командир, не отрываясь от бинокля.
- Так точно! - ответил Лыков.
И дождавшись, когда самоходка спрыгнет с переправы, наведённой сапёрами, дал команду заряжающему:
- Бронебойный!
- Осколочно-фугасным! - крикнул Женя.
Бах! Огневая точка противника была уничтожена, а за нею и вторая. Но тут самоходка содрогнулась от удара снаряда. Командира выбросило, заряжающего убило, а Лыкова оглушило.
Следующий снаряд угодил в ходовую часть, и машину закрутило на месте. Всё! Бою конец. Надо ждать «летучку», как называли передвижную техпомощь.
«Тело командира капитана Кабанова мы нашли, - рассказывает Евгений Семёнович. - Он сильно обгорел... Считай, остались от него только четыре ордена Красной Звезды. За оборону Ленинграда получил...»
Из 21 самоходки полка из того боя вышли только две, да и те подбитые. Остальные сгорели вместе с экипажами... Полк расформировали и передали машины в полк №1444.
Подоспели вовремя
Под Могилёвым не повезло: самоходка нарвалась на мину, и механику-водителю оторвало обе ноги.
Санитарная машина забрала его в медсанбат. Из резерва прислали нового водителя. Починились и пошли на Минск.
Впереди по шоссе полз обоз с провиантом. Каждую телегу охранял боец с винтовкой.. Увидев самоходку, их командир повернул своего коня к машине:
- Ребята, выручайте! Сами ведь не отобьёмся...
И махнул рукой на опушку леса, откуда к обозу перебежками подбирались человек триста фашистов.
Выстрел! Немцы залегли. Второй! И они бросились обратно в лес, но обозники уже преградили им путь к отступлению. Побросав оружие, гитлеровцы сдались. А самоходка рыкнула двигателем и пошла дальше.
Видел смерть в прицеле
«В Белоруссии люди нам были рады, - говорит Лыков. - Однажды командир говорит: «Эх, картошечки бы!» У нас - каша да каша. Надоело!.. Зашли в какую-то хату. Там бабулька. «Картошка есть?» Есть, говорит, бульбочка, только дробненькая. И насыпала нам котелок доверху. Мы потом её сварили, нагрев воду паяльной лампой».
Отбив у фашистов Гродно, вошли в Польшу. Там, у какой-то безымянной деревеньки, от Жени Лыкова и могла остаться только пирамидка со звёздочкой...
Дело было так.
«Мы в бой, а тут развалился стальной палец, который жмёт на спусковой крючок, чтобы пушка стреляла, - говорит ветеран. - Командир вызвал «летучку» и, чтоб не стоять посреди поля, приказал загнать самоходку в огородик. Но немцы нас уже приметили. И вот чинимся мы. А я в прицел наблюдаю. И вижу, как они выкатывают противотанковое орудие и толкают в нашу сторону. Вот уже и разворачивают... И тут наш техник кричит: «Готово!» Мишка тут же осколочно-фугасный зарядил... Короче, не успели тогда фашисты в нас выстрелить».
Лучший приказ: «В баню!»
Никаких концертов солдатам на передовой никто не устраивал. Такое Евгений Семёнович только в кино о войне видел. Но солдатские радости всё ж бывали.
В Восточную Пруссию полк вошёл в январе 1945-го со стороны Тильзита (Советска). Всех предупредили: продукты у немцев не брать! Потому что могут быть отравлены.
А жили германцы богато. В каждом доме подвальчик, а там — окорок подвешен и банок на полках полно. Тут гусь маринованный, а тут утка...
«Есть охота, а ты отвернёшься и уходишь, - говорит ветеран. - Только с молоком было хорошо. Повсюду бродили коровы, мычали громко, звали хозяек, чтобы их подоили. Вот мы их и выручали!»
Под Лабиау (Полесск) сделали остановку. Хоронили погибших. Похоронная команда вырыла им могилу, сложила тела, поставила крест. Написали фамилии тех, кого знали. А Женя с товарищами, подняв к небу свои автоматы, дали несколько очередей.
Знамя на башне
В Кёнигсберг 1444-й полк вошёл с юго-востока.
«Если смотреть современную карту, то прошли мимо пятой больницы, потом по Аллее смелых, мимо мясокомбината. Стреляли по домам, по подвалам и окнам, откуда стреляли по нам немцы.
Свернули к Южному вокзалу. Вышли к Прегелю и поддерживали нашу пехоту, которая его форсировала.
Потом пошли в район улицы Гагарина, а оттуда - на Невского. Вот там был сильный бой...
Утром 9 апреля мы добрались до башни Дер Дона (Музей Янтаря). И я видел, как на неё водружают красное знамя. Потом объявили, что немцы капитулировали. Кто-то сбегал на ликёро-водочный завод и вернулся с котелком спирта. И мы отпраздновали свою победу».
За освобождение Белоруссии сержанта Лыкова наградили медалью «За отвагу», а в Пруссии он получил орден Красной Звезды. В представлении к ордену написано: «В боях по овладению городом и крепостью Кёнигсберг товарищ Лыков смело и решительно поддерживал огнём своего орудия стрелковые подразделения, способствуя их продвижению и уничтожая огневые точки противника. При отражении двух контратак противника товарищ Лыков... уничтожил 4 орудия ПТО, 3 пулемёта, более 20 солдат и офицеров противника, подавил огонь миномётной батареи и разбил ДЗОТ».
* * *
В Кёнигсберге, а затем в Калининграде Евгений служил до 1950 года. Но служба была уже другой. В победном 1945-м солдат даже к морю возили: немцы катали их на баркасах, потом бойцы опрокидывали «фронтовые» сто граммов и заедали бутербродом - и обратно в расположение с песнями.
Однажды полк выехал на стрельбы. Вечером ребята пошли в соседнюю деревню за молоком. Нашёл тогда Женя и молоко и сердечную подругу. В 1949-м они с Зоей поженились.
Был ли он счастлив? Конечно! Пусть пережил страшную войну, пусть каждый день видел гибель товарищей и не раз смотрел в глаза собственной смерти. Главное, что не видели этого его дети и внуки. Главное, что живут они под мирным небом.
Редакция газеты «Гражданин» поздравляет ветеранов с Днём Победы. Мы помним о вашем подвиге и гордимся вами!
Спасибо!