Галина ЛОГАЧЁВА, фото автора
Спасла щеколда
В 1264 году уютная бухта залива Фришес Хафф (ныне Калининградский) превратилась в большую строительную площадку. Здесь, по повелению епископа Генриха, спешно возводили крепость под названием «Шоневик» («Прекрасная бухта»).
Крепость впоследствии стала ядром, вокруг которого и сформировался Фишхаузен (ныне Приморск).
Её руины частично сохранились и до сих пор. Если ехать из Калининграда, то их можно увидеть на въезде в Приморск, с левой стороны. Замок простирался от современного шоссе, ведущего в Балтийск, и до залива. Сейчас на его территории обустроен прекрасный парк.
Но вернёмся в 1264 год. Крепость ещё не до конца отстроили, как её атаковали восставшие пруссы. Запершиеся в ней защитники, — один рыцарь, да кнехт (наёмный пехотинец) - уже прощались с жизнью, как вдруг мятежники почему-то отступили. Хотя, как подчёркивают немецкие летописцы, ворота крепости были заперты лишь на щеколду, проникнуть в неё не составляло труда.
К слову, древняя история Фишхаузена, кому интересно, подробно описана в книге ректора местной школы по имени Г.А. Шайба, который выпустил её в 1905 году, к 600-летнему юбилею города. Она выложена в Интернете, можно почитать.
Моровое поветрие
Сейчас май, на руинах епископской крепости в бывшем Фишхаузене цветёт земляника и чистотел. Поют птицы. От залива веет свежестью.
Тут приятно бродить, представляя времена, когда замок жил насыщенной жизнью.
Здешние места полюбил герцог Альбрехт (тот самый, который основал в Кёнигсберге университет «Альбертина»). Он часто охотился в окрестных лесах, богатых лосями. Венчался в замковой часовне со своей первой женой Доротеей. Весной 1527 года тут родилась его первая дочь Анна София.
А ещё через два года Альбрехт со своей беременной супругой пережидал в Фишхаузене эпидемию чумы, которая накрыла всю страну.
Ужас перед злой повальной болезнью сковал его волю: он часами лежал один в зале, как окоченелый. Уже даже распространялся слух о его смерти. Но в итоге приступ апатии прошёл. Это чудесное исцеление лекари
Епископ «Трясущаяся голова»
При крепости должно находиться и поселение.
Поэтому следующий епископ (его имя Зигфрид) озаботился созданием вокруг крепости «Шоневик» города.
7 апреля 1299 года он подписал Локационную грамоту, в которой поручал неким Бернарду де Барте, Герману де Гримме, Хенникусу Крузе и Хенникусу де Бакендорб за три года заселить прилегающие к замку земли. Епископ же, в свою очередь, обязался укрепить будущий город рвом и частоколом.
И переселенцы из Германии со своими детьми и скарбом потянулись на повозках в эту местность. 19 августа 1305 года епископ вручил им грамоту об основании города Фишхаузен. Позволил рубить в епископских лесах столько строевого леса, сколько каждому нужно. Кроме того, переселенцы получили в собственность лес в Пайзе (около современного Светлого), могли свободно рыбачить в заливе Фришес Хафф.
Городок лет сто или больше вёл мирную жизнь. Но в середине XV века во время тринадцатилетней войны, которую вёл Тевтонский орден против прусских городов и их союзников - поляков, Фишхаузен стал опорным пунктом ордена против взбунтовавшегося Кнайпхофа (сейчас это территория острова Канта в Калининграде).
Во время этих событий в епископском замке в Фишхаузене поселились 300 рыцарей, которые, как считали местные жители, совершали здесь насилия, сверх меры ели и пили.
Чтобы избавиться от них, епископ Николаус по прозвищу «Трясущаяся голова», применил хитрость. Однажды к рыцарям явился охотник и объявил, что поблизости видел стадо кабанов. Рыцари спросили епископа: впустит ли он их снова после охоты? На что Николаус ответил утвердительно и даже поклялся в этом.
Однако вернувшиеся рыцари нашли ворота города запертыми. Когда они стали громко кричать, епископ ответил, что город всегда открыт в небо, но не в поле. Рыцари ушли.
О том, что город остался без защитников, прознали поляки из Данцига (Гданьска), напали на него и разграбили. А потом ещё раз разграбили. Прошли десятилетия, прежде чем Фишхаузен возродился из пепла и его жители избавились от нищеты.
Сидя на суше, грабим проплывающих
Бывали в истории города и времена, когда его жители по прямому повелению властей вели себя просто непорядочно. Так, магистр Фишхаузена Реффл фон Рихтенберг в конце XV века ввёл «береговое право»: потерпевшие кораблекрушение в заливе лишались имущества. Кроме того, на выручку этим несчастным никто не приходил: горожанам было выгодно, чтобы тонуло как можно больше людей. Какую-то часть их вещей они забирали себе, но большая доля доставалась
епископу и Тевтонскому ордену.
Когда кораблекрушения не приносили дохода в казну, сам герцог Альбрехт выговаривал за это местным властям.
«Береговое право» он смягчил только после того, как сам, возвращаясь из Дании, попал в бурю на море. Тогда только повелел спасать погибающих, но всё равно взимать за это плату.
Яд для «глупого господина»
В 1567 году в Фишхаузене поправлял своё пошатнувшееся здоровье и сын Альбрехта, Альбрехт Фридрих. А через год, когда умер старый герцог, он и вообще поселился в крепости.
В ту пору ему исполнилось всего лишь 15 лет. Для молодого государя начались тяжёлые времена. Главным его опекуном стал король Польши. Альбрехт Фридрих впал в меланхолию, перешедшую в душевную болезнь. Он часто жаловался, что его отравили, возможно, ему действительно давали яд.
Альбрехта Фридриха прозвали «глупым господином» и дозволяли лишь два развлечения: травить зайцев своими борзыми в большом загоне, да точить изделия на токарном станке, установленном на внешней, западной, стене замка. За Альбрехтом Фридрихом водилась ещё одна странность: не мог засыпать без долгого убаюкивания, поэтому ему подвесили к потолку большую люльку-кровать, и слуга всякий раз укачивал его.
Скончался Альбрехт Фридрих в этой самой кровати. Кстати, её потом ещё долго хранили, чтобы показывать гостям.
Убийства по закону
В истории Фишхаузена имеются и чёрные страницы.
Как и во всей Германии, женщин-детоубийц здесь казнили публично, «по закону», в назидательных целях. Но на практике такая экзекуция превращалась в кровавое зрелище на потеху простолюдинам.
Так, 20 февраля 1677 года на площади перед церковью отрубили голову Марии Шульцин за убийство новорождённого ребёнка, 12 октября 1681-го - Анне Вихерн. Больше всего не повезло Анне Хинцин, которую 26 июня 1682-го сначала изорвали раскалёнными клещами, а затем обезглавили.
Спустя четыре года на этой же площади сожгли «за колдовство» 14-летнего мальчика, а ещё через девять лет — некую «ведьму» Клару Кляйнин. Обе жертвы признали свою вину после мучительных пыток.
Показательное лишение людей жизни практиковалось в Фишхаузене вплоть до конца XVIII века. Несчастных приковывали цепями за шею, грудь и руки к воротам замка. Правда, замок к тому времени уже активно разрушался самими же немцами, не особо церемонившимися со своим историческим наследием. Камни и кирпичи использовались для расширения крепости Пиллау (Балтийск) и для строительства домов в самом Фишхаузене.
На сегодня, как я уже писала
И нашим и вашим...
Нашествие французов в начале XIX века Фишхаузен перенёс достаточно спокойно. Мало того, горожане даже ещё и обогатились во времена наполеоновской оккупации.
Французы привлекали их к строительству укреплений, охране сигнальных мачт на побережье, при транспортировке конфискованных в Пиллау товаров, которые перевозились в Кёнигсберг.
Поэтому когда в конце декабря 1812 года — начале января 1813-го разбитые французские части отступали из России по здешним местам, все горожане жалели «тихих, скромных и жалких» французов и с готовностью предоставляли им постой.
А 7 января в Фишхаузен вступил русский драгунский полк под командованием полковника фон Палена, преследовавший французов, и горожане вечером того же дня иллюминировали свои окна, тем самым выказывая радость по поводу появления русских...
Поскольку Наполеон хоть и получил серьёзный удар на полях России, но сдаваться не собирался, пруссаков обязали участвовать в его разгроме. Фишхаузен должен был выделить 24 человека для пехоты и двух человек для кавалерии со снаряжением. Из этих 26 только 8 добровольно стали под знамёна.
Скаредные немцы со скрупулёзностью отмечают, что снаряжение ополченцев обошлось городу в 803 талера 78 грошей 15 пфеннигов. Кроме того, горожане ещё добровольно внесли на это дело 702 талера. При этом особенно отличился городской судья Поль, пожертвовавший самую большую сумму.
Преступник против чумы
Жестокая зима с аномальными морозами обрушилась на Фишхаузен в 1709 году. Залив застыл аж до середины мая, скованный мощным льдом. Вместе со стужей в город пришли голод, дороговизна и болезни: сыпной тиф, дизентерия, оспа, а потом и чума.
Родственники отказывались хоронить своих умерших. Мертвецов просто выкидывали на улицы. Городские власти не могли добиться от людей соблюдения заведённого порядка ни посулами ни угрозами.
Выручил всех закоренелый преступник по имени Михель Мёрке, который согласился хоронить покойников взамен за освобождение от наказания. Он проводил в последний путь более тысячи человек, и, что интересно: сам не заразился.
Толкали к сосне
Самый любимый народный праздник горожан был связан с посвящением молодых людей в граждан. Это случалось каждое лето.
Начиналось всё с того, что лесные инспекторы и члены магистрата показывали молодым парням границу фишхаузенского леса с тем, чтобы те учились её расчищать.
После расчистки народ отправлялся в городской дом лесничества, рядом с которым росла огромная сосна. Лесной инспектор по очереди толкал к сосне каждого юнца в то место, откуда растут ноги, под возгласы присутствующих: «Да здравствует его величество король!», «Да здравствует мудрый магистрат!», «Да здравствует всё бюргерство!»
После каждого возгласа городской оркестр исполнял троекратный туш. Затем все танцевали, пили пиво, ели угрей и лепёшки.
На безымянной высоте
Счастливая жизнь немецкого Фишхаузена закончилась в апреле 1945 года. Бои здесь были страшными: фашисты капитально укрепили город и стояли насмерть, поэтому для наступающей Красной Армии взятие Фишхаузена обернулось большой кровью.
Советские воины штурмовали его дважды. Одну только высоту, прилегающую к городу, бойцы 32-й гвардейской стрелковой дивизии штурмовали пять раз. И только 17 апреля 1945 года, после ожесточённых кровопролитных боёв, когда практически весь Фишхаузен превратился в руины, над ним водрузили Красное знамя.
