Активистка

Древины перебрались на Украину в 1924 году. Отца, Николая Петровича, как инженера, перебросили из-под Ленска на местные каменные карьеры, где добывали гранит для облицовки мавзолея вождя.

Там, в Каменец-Подольском, Октябрина и родилась. Только отца совсем не помнит - в роковых 1930-х он сгинул.

«Мы после много кочевали, - говорит Октябрина Николаевна. - В одной деревне поживём немного и в другую перебираемся. Потом ещё несчастье – от разрыва сердца в 14 лет умер брат Иннокентий...»

Когда в 1939 году к СССР отошла часть Польши, Октябрина оказалась на западной границе вместе с семьёй сестры Капитолины. В Перемышле было всё иное – и архитектура, и люди.

Совсем рядом за рекой Сан патрулировали немецкие пограничники. Мальчишки хвастались, что зимой по льду перебирались туда. Значит, немцы к этому рубежу серьёзно не относились.

Но весной 1941 года все вместе – и мама и сёстры с семьями -  вернулись на Украину.

На рассвете разбудила летняя гроза. Октябрина вышла во двор и увидела в небе самолёты, а гром подступал всё ближе... Вдруг прямо над головой пронёсся самолёт с крестами на крыльях! И мама тут же втащила девочку в дом. Они повалились на пол, а когда встали, увидели на стене строчку пулевых дыр – как раз по их головам.

Мужчин проводили на фронт, а сами отправились в эвакуацию. В товарняке народу было столько, что сидели, прижавшись друг к другу. На станциях больных и умерших снимали, а поезд шёл дальше. Пока не уткнулся в конечную станцию - город Балашов Саратовской области. Откуда рукой подать до Сталинграда...

Все пошли работать в эвакогоспиталь: мама поваром, сестра Антонина сестрой-хозяйкой, а Капитолина санитаркой. Октябрина училась в школе и присматривала за племянницей. Но в октябре 1942 года школу закрыли. Развернули в ней ещё один госпиталь. Куда Октябрина и устроилась делопроизводителем.

Поручили регистрировать каждого поступившего. Бывало, санитары поднесут носилки в закуток к её столику, а она расспрашивает раненого: 

- Фамилия? Откуда родом?

У многих бойцов эта запись была теперь единственным документом.

Когда начались бои за Сталинград, раненых везли день и ночь.  

«Будит меня дядя Миша, наш завскладом, - вспоминает Октябрина Николаевна. - «Миленькая! Вставай... Привезли. Тебе же их жалко...» А я глаз открыть не могу! Но иду. Были случаи, фамилию запишу, перо в чернильницу макну, а солдат уже имени сказать не может – умер...»

Когда требовалось, работала на складе, где хранились вещи пациентов, или грузила вместе с санитарами раненых в санпоезда,  что отправляли в тыл. И письма писала, и воду носила, и волосы расчёсывала. Нужно.

Как-то вызвал к себе начальник госпиталя.

- Октябрина... Ты же умеешь с лошадьми управляться... Отвезёшь сани на кладбище?

И вот они с Любашей, та только года на два постарше, идут во двор. Там большие сани. А на них тела, тела, тела...

Умостились с краю. Тронули лошадь. Та дорогу знает, идёт мерно. Девчонки и задремали. И вдруг голос:

- Эй, вы! У вас раненый сейчас свалится!

Соскочили, глянули, а безжизненная голова уж свесилась и волосами по снегу заметает...

Когда могильщик положил последнего в яму, отважились спросить то, что мучило с момента окрика: не знает ли он, к чему это, если мёртвый за тобой след заметает?

- Не бойтесь, девчата, - вздохнул старик. - Это всё к победе...

В госпитале Октябрина работала почти год. Потом семья уехала в Днепропетровск. Там мама отправила учиться. И девушка поступила в Днепропетровский университет на исторический факультет.

Тогда на каждый факультет поступало всего по трое. Старенькие преподаватели старались заполучить каждого абитуриента себе. 

Группы стали пополняться только после победы, когда вернулись фронтовики.

Перед окончанием учёбы в 1948 году Древина вступила в партию. И так случилось, что вся жизнь её теперь была связана с большой общественной работой.

По распределению попала в Каунас, но работала сначала по партийной линии - пропагандистом идеологического отдела райкома партии, а затем заведовала парткабинетом бумажной фабрики. 

Непросто. Слишком уж разные настроения царили в Литве.

Однажды послали её в лесничество разыскать человека, который организовал колхоз. Сойдя с автобуса, стала спрашивать у местных дорогу.  Попавшийся старик указал, куда идти. Потом окликнул, мол, ошибся, ближе всё же через лес. И как-то тяжело вздохнул…

Когда вернулась домой, заявились из милиции: приехала ли?

Оказалось, что старый литовец её обманул. По тропинке через лес было не ближе. Но на большаке русскую коммунистку поджидали бандиты...

Осенью 1950-го года Октябрина Николаевна стала преподавать историю в русской школе Каунаса. Затем в целлюлозно-бумажном техникуме, а в 1958 году, так и не сумев осилить историю на литовском, перебралась в Калининград.

Здесь Октябрина Древина возглавила городской Дом пионеров, который тогда располагался на ул. Чайковского. Вспоминает, как ребята взяли шефство над обелиском, который установлен на пересечении ул. Чайковского и Зоологической. Сделали клумбу и возлагали цветы погибшему Герою Советского Союза капитану Рыбникову, участвовавшему в штурме города на территории зоопарка.

А он... взял и приехал посетить места боёв! Когда Октябрина Николаевна пришла в себя от такой новости, провела для героя экскурсию по Калининграду и организовала встречу с ребятами.

Когда Древнину избрали депутатом Центрального райсовета, она открывала городскую художественную школу. Сначала организовывала расселение дома, потом ремонт, потом подбор кадров.

И была страшно рада, когда в 1962 году вернулась к любимому делу. Преподаванию истории в Калининградском строительном техникуме, где обучали будущих газовиков, водоканальщиков и строителей. Не обошлось, конечно, и без общественной нагрузки – её избрали парторгом.

Ей, такой энергичной и целеустремлённой, удалось преодолеть даже  «железный занавес». Древина регулярно вывозила учащихся КСТ заграницу. Они побывали в Чехословакии, Англии, Греции. Кроме культурной программы, везде старалась организовать  образовательную – ребята встречались со студентами таких же техникумов и посещали стройки. В Финляндии увидели, как цивилизованно капиталисты работают в центре города. Всё было затянуто специальной плёнкой. Чтоб не как у нас – пыль столбом, грязь по колено.

А в Болгарии встречали генерального секретаря ЦК компартии Болгарии Живкова. Пригласил директор молодёжного лагеря:

- Подберите красивых девушек, чтобы преподнесли ему букеты.

«А тут полез руководитель группы с Урала: я дам, у меня красивые! «Нет», - отрезала я. «Сама справлюсь». Собрала девчат и пошли мы гулять под окнами, чтобы болгары выбрали каких надо. И русые косы да модные кремпленовые платья так их покорили, что одна девушка потом замуж за болгарина вышла». 

В Германии, в Ростоке, неожиданно для себя Древина сделала политическое заявление.

Немцы устроили ужин и стали представлять ребят другим гостям, как делегацию из Кёнигсберга. Октябрина Николаевна поправила – из Калининграда. Немка внимания не обращает и снова – из Кёнигсберга. 

«Ну я и выступила, - говорит Октябрина Николаевна, - что немецкие рыцари эту землю завоевали у пруссов только в XIII веке. Так чья эта земля? А мы приехали из Калининграда!»

В начале 1990-х Древина ушла из градостроительного техникума на пенсию. Но и поныне трудится на общественном поприще. Присматривает за ветеранами-преподавателями, проведывает одиноких и даже ухаживает за ними в больницах. А ведь уже совсем скоро ей и самой стукнет 90!

Поэтому гордится медалью «За благотворительность», которую вручил ей Фонд социальной поддержки ветеранов-строителей.

А забота, как и положено, возвращается. «Перед 85-летием приехали ко мне: «Будем вам окна менять бесплатно». Спрашиваю, а кто ж заплатит? «Ваши ученики». Вот и меня не забывают».