Мужчина распахнул перед ней дверь магазина, помог войти и вдруг спросил: «Как вы живёте, Антонина Григорьевна?» Она присмотрелась. Что-то знакомое мелькнуло в его лице. Но нет, не узнала. Ведь столько лет прошло!
«Как фамилия?» - спросила строго. «Я вам не скажу. Но у меня всё хорошо!»
Юлия ЯГНЕШКО
Тонечку Глотову в селе Тоцкое Оренбургской области звали сироткой. Когда она была совсем малышкой, отца призвали в армию. В чужих краях он связался с другой женщиной и домой не вернулся. Не пережив такого удара, мама заболела и в 1930-м умерла... А Тоня осталась на руках бабушек и дедушек.
Жили бедно, но не голодали. Дедушка Иван Васильевич Глотов валял валенки. Деньгами не брал, только продуктами. Чтобы у новой власти претензий не было. Да и голода боялись, ведь ещё хорошо помнили тяжёлое время революции и Гражданской войны.
Дед советскую власть не принял, от колхоза отказался. Поэтому активисты однажды пришли и забрали корову.
- Бежи, проси их, чтобы Зорьку отдали, - подтолкнула бабушка девочку. Но слёзы сироты не помогли. Мужики завели корову на колхозный скотный двор и заперли.
Выручили соседи. Сначала приносили молоко, а потом и вовсе отдали тёлочку.
Хлебная стипендия
«Когда началась война, мне было 13 лет, - говорит Антонина Григорьевна. - Мужчин забрали на фронт. Председатель собрал женщин и детей и сказал: «Чем лучше мы будем работать, тем быстрее кончится война. И вам, ребята, придётся работать как взрослым. Больше нам надеяться не на кого...»
И началось. Полола, убирала сено, а когда собрали зерно, работала на веялке. Чтобы достать до бункера и высыпать ведро зерна, подставляла ящичек. А мальчишки вдвоём крутили барабан — одному силёнок не хватало.
В 10-м классе Тоне и другим отличникам предложили пойти на учительские курсы. В то время катастрофически не хватало преподавателей в младших классах. На время учёбы обещали шикарную «стипендию» - килограмм хлеба.
Закончив курсы, девушка уехала на работу в отдалённый совхоз. Школа попалась двухкомплектная: в кабинете сидели ученики сразу двух классов. У неё - первый и третий. А когда коллега родила, Тоня взяла ещё второй и четвёртый. Параллельно училась в педагогическом училище. Была и пионервожатой, и завучем, и директором.
Начинала с сержанта
Со своим будущим мужем Петром Поминовым Тоня познакомилась на танцах.
«Все ноги мне отдавил! - улыбается Антонина Григорьевна, вспоминая их встречу. - А какой из него танцор? Он с 17 лет на фронте... На другой день снова пригласил и домой проводил. Так и гуляли до конца его отпуска».
Рассказывал, как воевал, как оборонял Ленинград и был в блокаде, как однажды сбил немецкий самолёт из противотанкового ружья. Петя был награждён орденом Красной Звезды, несколькими медалями, среди которых и за взятие Кёнигсберга.
В этом городе после войны он и остался, обучал солдат, потом работал участковым в милиции.
Уезжая, взял с девушки обещание дождаться его.
Тоня обещание сдержала. Они сыграли свадьбу, а в августе 1950-го молодая жена уехала с мужем в Калининград.
Устроиться по специальности Тоня не смогла — школы были уже укомплектованы. Пришлось освоить новую профессию, поработать бухгалтером в сберкассе на ул. К. Маркса.
А после рождения первенца она ушла в милицию, стала инспектором в детской комнате.
«Начинала я с сержанта, - вспоминает Антонина Григорьевна. - Нас было всего семь-восемь инспекторов на всю область. Дали нам тоненькую инструкцию и мы стали работать с ребятами. Полегче стало, когда появился журнал «Советская милиция». В нём подробно описывали, какие формы работы использовать или как вести профилактику».
Дети, которым трудно
«В 1950-х в Калининграде были беспризорные дети, - говорит Антонина Григорьевна. - Но немного. Откуда брались — непонятно. Часто попадал в отдел Саша Неизвестный. Как приведут, надо в детский приёмник везти, что в районе ул. Гагарина. А на всё отделение одна грузовая машина. И не подступиться к ней — то уехали на убийство, то на пожар. Что делать? Беру за руку и едем мы с ним на трамвае. Мальчик грязный, вонючий... Люди косятся...
Сдаю. Его там помоют, покормят, а он сбегает. И снова попадает ко мне».
Потом вместо беспризорных появились безнадзорные. Это дети, до которых родителям дела нет. На учёт их ставили за хулиганство, мелкие кражи из школьных раздевалок, за то, что тащили мопеды из подвалов, за пьянство. Девочек — за лёгкое поведение.
Объём работы большой, одной не справиться. И инспектор Поминова стала искать помощников. Из работниц швейного предприятия на ул. Комсомольская создала дружину в 22 человека. Правда, пришлось повоевать с директором. Ведь каждой сотруднице за эту нагрузку полагалось 3 дня к отпуску. Антонина Григорьевна убедила руководство пойти навстречу и работа пошла ещё лучше. Теперь она знала о каждом трудном подростке — где он, с кем, ходит ли в школу, живёт ли дома?
«Да не трудные они, - поправляет Антонина Григорьевна сама себя. - Это им со взрослыми трудно. Ведь многие из них ничего в жизни кроме пьянок и скандалов не видели».
Потом создали Совет, куда входили прокурор района, секретарь райкома партии, депутаты и представители разных организаций. Вместе проводили рейды по домам, смотрели, как живётся детям. В 1980-х годах при школах Антонина Григорьевна стала создавать отряды Юных друзей милиции (ЮДМ).
Быть или не быть?
«Брошу всё! Уйду! Нет больше сил моих», - не раз отчаивалась Антонина Григорьевна, если несмотря на все уговоры-разговоры один подросток всё же оказывался на скамье подсудимых, а другой попадал в закрытое СпецПТУ, считай, колонию.
Но вот приходит такое письмо: «Уже два месяца я нахожусь в училище в городе Грозном. Профессия мне очень нравится. Я работаю на токарно-винторезном станке. Учусь тоже хорошо. Сергей».
За ним другое: «Я уже отсидел половину срока, осталось ещё 9 месяцев. Учусь в 8 классе, довольно неплохо. Ещё учусь на обойщика мягкой мебели. Когда выйду, пойду работать на мебельную фабрику. Я понял, какие ошибки совершил. И по мере возможности стараюсь их исправлять. Юра. 20 января 1974 года».
То есть не зря билась! После таких писем и принимала решение остаться.
Сберегите брата от тюрьмы!
Однажды был случай. Открывается в детскую комнату милиции дверь. Заходит паренёк.
- Меня Вадим зовут. Возьмите меня к себе...
Это подопечный коллеги, которая уволилась.
- Ты же не на моём участке. Мне к тебе ходить далеко и некогда.
- Я сам буду приходить!
Так и договорились. Приходил часто, рассказывал, как живёт. Однажды помог повестки разнести нарушителям. Потом вместе навещали неблагополучных. Так и продержался до службы во флоте.
«С матросским приветом к вам Вадим, - написал он ей. - Служу в Мамоново. Через три года вернусь к вам в отдел. Если только можно будет работать у вас в штате. Антонина Григорьевна, вы слишком не нервничайте, берегите себя. Огромное спасибо вам за то, что много беспокоились обо мне, и прошу вас извинить меня за причинённые вам неприятности. Если бы не вы, я был бы сейчас не во флоте, а в тюрьме».
Все эти письма Антонина Григорьевна бережно хранит вместе со старыми фотографиями, грамотами и благодарностями. Вот ещё одно:
«Завтра в шесть утра я ухожу в армию. Из армии я вернусь человеком. И прошу у вас прощения, что вы на меня столько времени затратили из-за моего плохого поведения. Пожалуйста, сберегите моего брата Игоря. Я хочу, чтобы он был человеком, а не тюремщиком. Сберегите его от тюрьмы. Лёня».
Трогательная встреча
Однажды, уже на пенсии, Антонина Григорьевна пошла в театр. В антракте в фойе к ней подошла женщина.
- Здравствуйте... - и замялась, не в силах припомнить имя-отчество. - Пожалуйста, постойте тут. Только никуда не уходите!
И скоро подвела своего сына.
- Здравствуйте! - заулыбался он.
«Я его сразу вспомнила, - говорит Антонина Григорьевна. - Алексей жил на Красной. Часто уходил из дома, воровал велосипеды... А теперь вот стоял передо мной офицер, подполковник, такой замечательный человек. Я так разволновалась, что даже не смогла досмотреть спектакль...»
* * *
Да, её бывшие непослушные подопечные, как они сами себя называют, часто не напоминают ей своих имён и фамилий. Вот и этот мужчина в дверях магазина не сказал. Порадовал лишь: «У меня всё хорошо!»
Вот ради этих слов она и жила, дежурила ночами, ходила в рейды, убеждала, отстаивала, нервничала.
Значит, и у неё всё хорошо!