Вечером 22 октября 1962 года кубинцы вытащили большой телевизор на улицу и слушали выступление президента США. Подошёл к ним и старший лейтенант Толя Кочетков. Обращаясь к своему народу, Кеннеди сказал, что Советский Союз разместил на Кубе ракеты, и американцы объявляют острову блокаду...
Юлия ЯГНЕШКО
«Мой отец, Иван Васильевич, в 1941-м воевал под Москвой в пехоте, - говорит Анатолий Иванович. - Мне не было и шести лет, но я помню, как он приехал домой. Сидел и держал руки в миске с раствором марганцовки. Сильно обморозил - хирурги отняли по несколько пальцев с каждой кисти.
Но указательный на правой руке уцелел. Стрелять можно. И как только раны зажили, отец снова ушёл на передовую. В 1944 году под Великими Луками он погиб».
На фронт попали также старшие братья: Николай, успевший побывать на реке Халкин-Гол и на озере Хасан, и Василий, которого призвали с оружейного завода служить в Архангельск и сопровождать грузы, поступавшие по ленд-лизу.
«Сестра Граня рыла противотанковые рвы, чтобы армия генерала Гудериана, рвавшегося к Туле, не прошла, - вспоминает Анатолий Иванович. - Мы, шестеро младших, оставались с мамой в нашем селе Юрьево, что в 9 км от Тулы.
Город фашисты так и не взяли. Но нашу деревню сожгли советские солдаты, чтобы врагу негде было укрыться от мороза, если оккупируют.
Скотину вывели в сад. Детей на санях отвезли в церковь, которая стояла на пригорке. Потом все постройки забросали бутылками с зажигательной смесью. Мы стояли у церкви и смотрели, как горят наши дома...
Помню ещё, как через деревню прошли наши солдаты: на лыжах, в полушубках, с автоматами через плечо. Это уже когда немцев погнали».
Кто на флот, а кто во МХАТ
Школу Толя заканчивал в Туле. Однажды в класс прислали второгодника. Весёлый пухлый парень со вздёрнутым носом завалил физику. Но зато отлично читал на всех вечерах басни Сергея Михалкова: «Мартышка где-то разыскала невиданный кокосовый орех…»
Это был будущий Народный артист СССР Вячеслав Невинный. С физикой потом он справился, поступил в театральную студию МХАТ.
А Толя стал курсантом ленинградского Высшего военно-морского училища инженеров оружия. В 1959-м получил звание инженера-лейтенанта и кортик и отправился на Балтийский флот, в Калининград.
Семь футов вам!
«В Калининграде я был в 1957-м проездом в Балтийск, когда ехал на практику на крейсер «Свердлов», - рассказывает Анатолий Иванович. - Мы от Южного вокзала дошли до королевского замка и сфотографировались на фоне его башни.
В сентябре 1959-го уже увидел отстроенный штаб флота. А драмтеатр ещё был без крыши. На площади Победы уже стоял памятник Ленину, а в сквере на Театральной ещё стоял памятник Сталину.
В здании мэрии работал ЦГ — центральный гастроном. Снабжение в городе было получше, чем в Ленинграде. В магазине «Дары моря» какой только рыбы не было! Отборная селёдка копейки стоила!»
Молодых офицеров принял адмирал Орёл, пожелал семь футов под килем, и Кочеткова отправили на вновь созданную ракетно-техническую базу в Приморске, куда уже поступали первые крылатые ракеты.
«Были ракеты, похожие на самолёт, который сейчас стоит на ул. Маршала Борзова, - говорит ветеран флота. - Их запускали со специальной пусковой установки на берегу. Вместо лётчика - боевая часть в тонну весом и аппаратура автопилотирования и самонаведения».
На помощь Фиделю
В Калининград Анатолий приехал уже с молодой женой Валентиной. В юности они жили по соседству и влюбились друг в друга. Да так, что в феврале этого года отметили 60-ю годовщину своей свадьбы.
«Летом 1962-го года мы были в отпуске на родине, - вспоминает Анатолий Иванович. - Вдруг телеграмма: немедленно прибыть в часть. Прибыл. Объявили, что отправляют в командировку. И больше ни слова.
Мы готовили ракеты, заправщики, кран для погрузки. И прямо в День ВМФ в гавани Балтийска начали грузиться на теплоход «Аткарск». В трюме соорудили нары на 300 человек и отошли».
В то время неспокойно было в Индонезии, на Кубе и в Гане. Вот и гадали ребята: куда? И только миновав Балтику и Северное море, уже в Ла-Манше капитан объявил:
- Судно держит курс на Республику Куба.
Значит, помощь нужна Фиделю.
Блокада
«Операция называлась «Анадырь», а в народе - «Клетчатая рубашка», - улыбается Анатолий Иванович. - Форма в чемоданах, а все, от матроса до адмирала, одеты в одинаковые рубашки, панамы и ботинки образца 1940-го года.
Я подружился с мотористами и две недели перехода жил не в трюме, а у них в каюте с вентилятором. А из трюма разрешили выходить уже в Атлантике, да и то только ночью. Потом говорили, что сухопутные в обморок падали, но у нас моряки были крепкими. Выдержали».
У Азорских островов показались американские лётчики. На подходе судна к Кубе они совершенно обнаглели: чуть ли мачты не задевали, чтобы сфотографировать палубы «Аткарска».
18 августа судно прибыло в порт Мариэль.
«Кубинцы встречали нас с радостью, как защитников, - говорит Анатолий Иванович. - На улице всегда улыбались: «Руссо, руссо!» Душевный народ. Устраивали нам концерты, приглашали на карнавал».
Поначалу всё было спокойно, словно и нет никакого Карибского кризиса. Но в октябре кубинцы заговорили, что янки окружают остров своими авианосцами.
И вот 22 октября 1962 года по телевидению передали выступление президента Кеннеди. Услышав, что Кубе объявляется блокада, компанерос (по испански «товарищи») повскакивали, грозили кулаками, кричали...
«Нам сыграли боевую тревогу. Ракетные катера вышли в бухту, а кубинцы готовили торпеды. Утром 23-го на высоте не больше 100 метров с рёвом пронеслись два американских самолёта. Видно было даже, как лётчики улыбаются. Они прошлись несколько раз и стали заявляться ежедневно. Но приказа стрелять у нас не было».
«Мы были готовы»
26 октября Кочетков дежурил по дивизиону. Около 5 часов утра раздался телефонный звонок.
- Говорит оперативный дежурный группы войск, - услышал он. - Примите телефонограмму.
Оперативный дежурный Павлова (так из секретности называли командующего советской группировкой войск на Кубе дважды Героя Советского Союза генерала армии Плиева) приказал стрелять по американским самолётам без предупреждения, подчинённые части рассредоточить и быть готовым к боевым действиям.
Кочетков доложил о приказе командиру дивизиона Трошко и начальнику штаба Громову, а затем побежал к своим ракетчикам.
- Кончайте спать! Сейчас наверно начнётся...
И началось. Уже минут через пять Анатолий дал ручной сиреной сигнал воздушной тревоги. Под её истошный вой все солдаты и офицеры заняли свои боевые посты.
«Мы были готовы к бою, - говорит Анатолий Иванович, - но американцы не прилетели, и нам дали отбой. Следом пришёл новый приказ: отставить стрелять по самолётам США.
И всё же в тот день один американский самолёт-разведчик был сбит. До дивизиона зенитных ракет вовремя не дошла команда отставить. И его командир пустил ракеты. Ещё тогда думали: наградить или отдать под трибунал? В итоге решили наградить».
Такой личный вклад
Обстановка разрядилась. Руководство СССР и США договорилось, что американцы уберут свои ракеты с территории Турции, а русские — с Кубы. Ещё американцы обещали не нападать на Кубу.
Кубинцы позиции Советского Союза не понимали. Считали, что их бросают. Тогда в Гавану прибыл Микоян, первый зампредседателя Совмина СССР, чтобы убедить Фиделя Кастро в обратном.
С апреля по август 1963 года наши военные обучали кубинских специалистов, затем передали в дар Республике ракетные катера и отправились домой.
«В Балтийске нас выстроили на верхней палубе судна «Валентина Терешкова», поздравили с возвращением на Родину и с успешным выполнением правительственного задания, - говорит Анатолий Кочетков. - Знаете, а моя жена до конца декабря 1962 года и представления не имела, где я. Потом мне удалось передать весточку с гражданскими моряками. Обычное письмо. Только несколько букв были слегка подчеркнуты - «к», «у», «б» и «а». Вот так».
К сожалению, это письмо не сохранилось. Но зато у Анатолия Ивановича Кочеткова есть грамота за личный вклад в предотвращение Третьей мировой войны.