Выселение побеждённых

После Второй мировой войны граждан побеждённой Германии выселяли из Чехословакии, Польши и с той части Восточной Пруссии, которая отошла к СССР. Из нашей области их массово перемещали на территорию будущей ГДР, начиная с осени 1947-го. За год было переселено порядка 100 тысяч человек. 

Немецкие семьи состояли в основном из матерей, детей и бабушек-дедушек. Жили они на чердаках и в подвалах. Сначала под землю и на чердаки их загнали бомбёжки, а потом страх перед завоевателями. Тех, кто остался в домах, уплотняли, оставляя семье одну комнату. Остальные предоставляли советским переселенцам.

Немок в городе отличить было легко. Большинство из них ходили в деревянных башмаках, а на голову повязывали платки наподобие чалмы. Дома же они обязательно носили белые передники и чепчики. 

Немцы должны были зарегистрироваться в комендатуре и, если повезёт, получали работу. Ежедневно власти занимали их на предприятиях, расчистке дорог, демонтаже оборудования и т.д. (всего более 23 тысяч), но работы не хватало. А значит не было карточек. 

Труднее всего было немцам, бежавшим в город из сельских поселений, бездомным. Сначала они держались у наших воинских частей. Стирали, убирали и кормились у походных кухонь. Когда части передислоцировали, пошли чинить утварь или велосипеды, шить. Считалось, что повезло тем, кто смог устроиться няней или домработницей. (Хотя, по мнению властей, эта практически бесплатная прислуга сильно разлагала советских граждан.)

Пайки поначалу полагались только работающим. Потом ввели нормы для нетрудоспособных. Но немцы всё-равно голодали. Собирали очистки по мусоркам, ели лебеду и речные ракушки. 

Голод, холод и эпидемии уносили по две тысячи жизней в месяц. А  страшной морозной зимой 1947 года немцы приходили на кладбища и ложились умирать на могилы своих родственников...

Немцы были мастеровиты и старательны. И на работе и дома. На уцелевших улицах немки возле своих домов мыли тротуары и мостовые.

До конца 1948 года они оставались основной рабочей силой. Почти все врачи были немцами. Почтальоны и вагоновожатые тоже. (Трамвай запустили в 1946 году. Старожилы помнят, что вместо остановки «ЦБК-2» пассажиры часто слышали  «Со-ба-ка-два».) Зарплату получали такую же, как и русские.

Для детей открыли немецкие школы. Преподавали математику, немецкий язык, а вот географию и историю - нет.

В городе работал Немецкий клуб, где собирались на танцы, выходили газеты на немецком языке.

Но отношения между победителями и побеждёнными были сложными. Немцы долго боялись мести и постоянно твердили: «Гитлер капут!» Другие тихо ненавидели и отказывались работать на новую власть, хотя это означало смерть — без продовольственных карточек было не выжить.

В безвыходной ситуации немцы просили подаяние, но если могли, всегда старались даром ничего не брать. Калининградец Владимир Дмитриевич Фомин вспоминал, как однажды на рынке подал немецкой девчушке 10 рублей. Не брала, пока он не взял в обмен какую-то щётку. А она купила себе кусочек хлеба.

Весной 1947 года в области насчитывалось 110217 немцев, в лагерях содержались 11252 военнопленных и 3160 интернированных. 

Первые стали получать разрешения на выезд в апреле. Заявлений было очень много. Но организованная депортация началась осенью, когда Совет министров СССР принял постановление «О переселении немцев из Калининградской области РСФСР...». В 1947-м надлежало перевезти 30 тысяч человек, «организованным и гуманным способом». Кстати, историки отмечают, что по сравнению с другими странами, случаев гибели в пути от инфарктов, инфекционных заболеваний в советских эшелонах было немного.

Первый состав отправили 22 октября 1947 года. В первую очередь вывозили нетрудоспособных и сирот. Составы уходили почти каждый день. 

На семью разрешалось брать 300 кг личных вещей. По постановлению. На практике брали только документы и самое ценное (кроме предметов, запрещённых к вывозу, например, культурных ценностей). У каждого - чемодан, рюкзак или узел. 

Полагался и сухой паёк на 15 суток. Но Анна Фаренхольц, которую вывезли в марте 1948 года, утверждает, что о питании все заботились сами. Она вспоминала, что сначала милиционеры переписали немцев. И она так хотела уехать, что не могла спать. В её эшелоне было около 40 больших 50-тонных товарных вагонов. В каждом - по 40-45 человек. В середине стояла железная печь.

Оставшееся имущество, которое немцы не сумели продать (вещи на продажу стояли вдоль всех улиц), спрятать или закопать (если верили, что вернутся), подарить русским друзьям, солдаты свозили на специальные склады на улице Фрунзе и Аллее Смелых.

Перед отправкой всех везли на приёмный пункт. Там людей осматривали врачи. Это помогло избежать серьёзных вспышек заболеваний. Такие пункты были на Киевской, Комсомольской, Павлика Морозова, Хмельницкого. 

Вывезли и военнопленных. Их было очень много в Кёнигсберге. Жили они в бывших концлагерях или просто на обнесённых колючей проволокой территориях, каких было много в Московском районе. Они работали на стройках, производстве целлюлозы, на железной дороге.

Перед отправкой в Германию им выдали новое немецкое обмундирование со складов и заработанные деньги. Увозить деньги не разрешили. Поэтому немцы стали закупать продукты, а в лагере «Шихау» даже устроили прощальный банкет.

По словам наших переселенцев, многие немцы не хотели уезжать. Плакали, обвиняли во всём Гитлера, который заставил мужчин воевать, оставил детей сиротами, лишил людей крова, а теперь и Родины. А другие грозили кулаками и обещали вернуться... 

В архивах сохранились письма, которые оставляли некоторые. Слишком похожие, как под копирку... Писали, что выражают сердечную благодарность за отношение, что работали и жили с русскими товарищами в дружбе и согласии. Благодарили и за хорошую организацию отправки в Германию.

Последний эшелон с немцами отправился 21 октября 1948 года. Всего же отправили 48 эшелонов, депортировав более 102 тысяч человек. Последнюю группу в 193 человека (в основном, специалистов) отправили в мае 1951 года.