Самобичевание

Как только стемнело, прусская девочка, наречённая в христианстве Агнес, взяв на руки чёрного котёнка с белой грудкой, пробралась в огромную замковую кухню и затаилась на корточках за кадкой с брюквой, приятно и остро пахнущей землёй.

Кухарки, в числе которых была и её мама, только-только развели очаги и принялись стряпать рыцарям и всем обитателям замка Кёнигсберг ужин. И уж конечно, они будут рассказывать сейчас друг другу новости об этой ужасной неизвестной болезни, которая пришла из Западной Европы в Польшу и уже объявилась в Пруссии. 

- Ох, грехи мои тяжкие, - переступив порог кухни и расплескав воду сразу из двух вёдер, простонал Матвей, старый хромой прусс. - Не гневайтесь уже, поварихи, сейчас отдышусь и сам вытру лужу.  

- Ты лучше расскажи, какие новости, - забирая у него вёдра, оторвалась от своей готовки Катрин, мать девяти детей. 

Матвей сел на поставленный ему посреди кухни табурет (значит всё-всё будет слышно – обрадовалась Агнес и прижалась лицом к мягкой тёплой кошачьей мордочке) и, откашлявшись, начал.

«Говорят, что господин папа римский Климент VI, потрясённый размахом излившейся на весь свет заразы, полностью отпустил грехи всем, кому ещё доведётся умереть от чумы до праздника Пасхи 1352 года». «Свят, свят, свят!» - быстро закрестились женщины. 

- Чума через Польшу перебралась в Пруссию. Это вы знаете. Но  вдобавок к такому горю, представьте, примешалась и другая напасть. Внезапная ненависть евреев к христианским народам! Сказывают, что они, изготовив отвратительный яд, через дурных людей, подкупленных деньгами, отравили все источники и реки по всей Германии и Польше. Один уличённый в этом злодействе поляк под пытками покаялся: дьявольские слова, которые нашептали ему в уши евреи, настолько свели его с ума, что он готов был в ярости уничтожить весь христианский мир!

- А что говорят: отчего появилась эта чума? - спросила мама Агнес.

- Пять лет назад, в Индии, от сгущения туч, а, скорее всего, из-за попущения Божьего, приключилась ужаснейшая зараза, - продолжил дед Матвей. - В первый день шёл дождь из лягушек, во второй с неба сыпались огромные градины, которые перебили почти всех людей. На третий с облаков спустился огонь и уничтожил всех оставшихся, которых уже некому было хоронить. Из-за ветра, смердящий дух этой земли проник в Испанию, Грецию, Сицилию, Италию, Турцию, заражая несметное множество мужчин, женщин, детей и животных. Подхвативши болезнь, зачумлённые умирали и умирают уже через два дня, без надежды на исцеление. Многие города опустели... 

Когда Матвей принялся описывать муки живых существ, гибнущих от чумы, Агнес стало так жутко, что она, незаметно выбравшись из кухни, вышла на свежий воздух. Погладила по головке котёнка: «Неужели и он умрёт? И она, Агнес? И мама?»

Ночью девочка не могла спать. Всё время думала: «За что Бог наслал эту заразу? Что плохого сделала Агнес? И другие девочки и мальчики? И вот этот котёнок, который, уютно свернувшись калачиком на подушке, спит сейчас с ней в кроватке?»

А утром всем велели собраться во внутреннем дворике Замка. Спустилась по крутой винтовой лестнице на площадку, вымощенную булыжником, и Агнес. И от неожиданности застыла… Там, сбросив все одежды, кроме льняного исподнего, покрывающего тело от пояса до пят, выстроившись по кругу, шагали все рыцари замка Кёнигсберг во главе с комтуром. С пением псалма о страстях Господних, они истово хлестали себя бичами (в каждом узле бича по четыре колючки). У всех братьев-рыцарей из нанёсённых ран на спине, груди и шее струилась кровь.

Закончив пение, рыцари упали наземь, били себя кулаками в грудь, вслух каялись в грехах и просили небо о прощении. Женщины, наблюдавшие эту сцену, не могли удержаться от слёз.

Когда самобичевание закончилось, слово взял комтур Кёнигсберга. «Братья-рыцари! – сказал он. - И вы, христиане, населяющие Замок! В земли Пруссии пришла великая скорбь. Чума! А почему? А потому, что пылкое благочестие охладело в христианском народе. Мужчины стали жить по-женски, что видно даже по безобразному куцему стилю их одежды, в коем не найдёшь ничего иного, кроме суетности и призыва к похоти. Люди  полюбили постыдные деяния, и то, что всегда считалось пороком, стало обычаем. Потому-то Бог, который справедлив и многотерпелив, и карает сейчас мир. Божественный гнев следует к своей мести медленным шагом, и эта медлительность возмещается тяжестью кары. Одного страшусь: чтобы невинным не пришлось искупать грехи виновных!

Посовещавшись на конвенте, мы, братья-рыцари замка Кёнигсберг, решили умолять Бога пощадить невинных. Поэтому наложили на себя добровольный обет. Сегодня мы нарисуем у себя на груди и на спинах красные кресты и начнём ходить пешком из города в город, из деревни в деревню, из церкви в церковь. И трижды в день станем бичевать себя так, как вы сейчас видели. И ещё ночью, преклонив колени, будем бичевать себя до тех пор, пока семь раз не прочтём «Отче наш». Покаяние наше продлится тридцать три с половиной дня: как Господь наш Иисус Христос от своего воплощения до мученичества тридцать три с половиной года страдал в этом мире. Так и мы будем каяться, считая день за год». 

… Проводить скорбную процессию рыцарей высыпали все обитатели Замка, даже больные, никогда не покидающие стен инфирмария (это симбиоз больницы и пристанища для инвалидов и престарелых, который занимал значительное пространство в замке - авт.). Некоторое время, пока ещё различались в тумане стены Кёнигсберга, Агнес вместе с мальчишками бежала рядом с рыцарями. Но потом вернулась домой. И всё время молилась. И за себя, и за маму, и за рыцарей, просящих Бога пощадить невинных, и за котёнка, и за всех-всех христиан…