...В приёмной райотдела народного образования мужчина требовал увольнения. Но его не отпускали – заменить некем.
Серафима Потякина молча подала свой диплом.
- Да иди ты куда хочешь! - взглянув на диплом, крикнул сотрудник просителю. - Есть у меня физик!
Так Серафима Даниловна стала учителем калининградской школы №3
Юлия ЯГНЕШКО
Семейное предание гласит, что её предок участвовал в пугачёвском восстании. А когда оно захлебнулось, бежал и осел в селе Болтино под Саранском. Тут ему и дали фамилию Потякин, мол, дал тягу.
...Однажды Фима сидела на уроке, когда в окно школы кто-то крикнул:
- Самолёт! - и она вместе с другими, не спросясь, бросилась смотреть.
Стоя на подножке, лётчик громко зачитывал грамоту: «Товарищ Сталин... советское правительство и партия... отдают землю колхозу в вечное пользование!»
А года через два в селе появился отряд под красным флагом. Оставив крестьянам по 100 граммов зерна за трудодень, всё остальное увезли. И село стало пустеть - люди заколачивали дома и уезжали искать лучшей жизни.
Ночной взрыв
В начале июня 1941-го Фима отметила своё 18-летие, а потом получила аттестат зрелости с отличием. Но её праздник оборвала война...
Всех мальчиков сразу призвали на фронт, и почти все они погибли... А Саранск заполнился эвакуированными. «Москва бежит!»
Закончив курсы гражданской обороны, Серафима на городской танцплощадке обучала людей пользоваться противогазами и наводить светомаскировку. Несколько месяцев поработала воспитателем в детском садике. Когда же эвакуированные заводы объявили набор, пошла в цех технического контроля на производство артиллерийских снарядов.
Первые полгода было невыносимо тяжело. Девушки по 12 часов в день выстаивали за конвейером и тщательно осматривали, ощупывали, проверяли каждую деталь снаряда перед тем, как отдать на сборку. В отдельной комнате проверяли детонаторы. А потом военпреды увозили боеприпасы на контрольные стрельбы.
В новогоднюю ночь 1942 года город проснулся от оглушительного взрыва. Оказалось, работницы ночной смены зачем-то отправились в недавно возведённый, но ещё не открытый цех. И все вместе там погибли...
Причин так и не узнали. Начальство немедленно арестовали, и куда-то увезли. Через день появилось новое руководство, и производство возобновилось.
Весной 1942-го Серафима стала начальником планово-диспетчерского бюро. Теперь она отвечала за то, чтобы чтобы цех не останавливался даже на минуту. Должна была всё предусмотреть, рассчитать, всем обеспечить. И проследить, чтобы ни один лишний ящик со снарядами не задержался в цеху.
Три года работала без отпуска, а если надо и без выходных. Заработок часто переводили в гособлигации, но после войны, когда Серафима училась в институте, все до единой они были обналичены.
Дали «вольную»
Летом 1944-го газета «Красная Мордовия» опубликовала указ Сталина - всех желающих отпускать с предприятий на учёбу в технические вузы. Отправила документы и Фима, в надежде, что новая специальность позволит работать в лаборатории, в белом халатике... А вызов пришёл на технологический факультет. На выплавку стали и цветных металлов. Прямиком к домне!
Через полгода мучений поняла, что выбрала неправильную стезю. И перевела документы в Саранский пединститут на физмат.
Закончив его, в 1948 году приехала в Калининград и устроилась в школу №3.
Директор поневоле
«Помню, в первый раз еду на трамвае, - рассказывает Серафима Даниловна. - Прислонилась лбом к стеклу, а сама слезами обливаюсь. Среди страшных развалин торчат одинокие трубы, да кое-где деревья виднеются. Что же пережили здесь люди?..»
Война ещё долго чувствовалась. «Школа не отапливалась, - вспоминает Серафима Даниловна. - На уроках мы были в пальто. У учеников чернила замерзали. Но город оживал. Мы с учениками на субботниках высаживали деревья возле кинотеатра «Родина».
В июне 1949-го вызвали в райком партии.
- Открываем школу на улице Суворова, - сообщил секретарь райкома Михайлов. - На должность директора рекомендовали вас.
Да вы что?! Стажа нет! Опыта жизненного нет! А её уже везут смотреть новое место работы. Там она «ушла в отказ»: уже середина июля, а помещения разгромлены! Срочно вызвали «шефа», начальника порта, и он обещал помочь.
К 1 сентября 1949 года 28-я школа была готова. В классах - и доски, и парты, и шкафы. Буквально накануне вагон мебели получили из литовской колонии.
Некоторые ученики пришли из близлежащих бараков, где в войну держали военнопленных, а теперь расселили работников порта. Там не то, что учиться, даже жить было трудно.
Вместе с пионервожатой постаралась подарить им хоть немного радости. Проводили пионерские костры, на которых дети читали стихи, пели, водили хороводы. «Для мальчишек начальник матросского клуба создал кружок. Собрал всех хулиганов! Они почему-то всегда лучше всех пели и танцевали... Сделали программу «Пионеры на отдыхе» и стали давать представления для родителей по 20 копеек за билет. А потом родительский комитет на эти деньги покупал одежду и обувь ученикам из бедных семей».
Фильдеперсовые разрешаю!
В 1957 году Серафиму Даниловну направили в школу №27. Строили её как начальную. А работала как средняя. В школе повышенной комфортности паркет был, а спортивного и актового залов, мастерских – нет.
Средств на оборудование кабинетов химии и физики, на спортивный зал Кошевник добилась. С актовым помогали предприятия-шефы «Стройдормаш» и «Янтарь», предоставляя свои Дома культуры. А школьники взамен устраивали концерты для «шефов», выступали перед рабочими и в обеденные перерывы.
На мастерские не хватило. И завуч начальных классов предложила:
- Сколько кирпичей в городе валяется. Давайте сами построим!
Школа вышла на субботник. По плану, который набросала директор, возвели стены и... остановились. Опасно. А чиновники эти самодеятельные мастерские уже во все планы включили. И принялись гневно обличать Кошевник:
- Школа нуждается в мастерских! А вы строительство остановили!
Закончив эпопею с мастерскими, Серафима Даниловна взялась за заболоченную пришкольную территорию. Ребята прорыли «арыки», спустили воду, а потом высадили сад. Пока деревья подрастали, там же выращивали смородину и картошку. Урожай продали учителям и всем желающим, а на вырученные деньги купили швейные машинки. (Этот сад погиб к концу 1980-х, когда рядом построили детский сад и снова нарушили дренаж.)
Опытом школы Серафима Даниловна делилась на конференциях, в том числе и всероссийских. А у себя в кабинете решала порой гораздо более важные вопросы.
Однажды явились десятиклассницы:
- Нас не пускают на урок русского языка! Учительница говорит, что у нас чулки не те...
Встала Серафима Даниловна. Обошла стол и осмотрела ноги девушек. Чулки как чулки...
- А какие надо-то?
- В резиночку, как у младших...
Пошла к учительнице:
- Покажите ваши чулки! Фильдеперсовые, конечно... Так вот. Старшеклассницы в нашей школе могут ходить в таких же чулках, как и вы!
Орден за работу и заботу
«За что мне дали Орден Трудового Красного Знамени? - переспрашивает Серафима Даниловна. - 27-я школа 13 раз получала переходящее Красное Знамя Балтийского района. За готовность к учебному году, участие в самодеятельности, за победителей олимпиад и выпускников, поступивших в вузы.
Подумать страшно! У меня в школе было два хора по 100 человек! Был вокально-инструментальный ансамбль. Наши драматические коллективы, которые вела Лидия Андреевна Рыжих, ставили отличные интермедии. Мы даже представляли их в Драмтеатре к разным праздникам».
Выпускники 27-й школы разлетелись по всей стране. Вадим Борейко стал редактором газеты в Алма-Ате, а Алексей Шабунин – калининградского «Дворника». Тамара Боуло – драматической актрисой, работала в областном драматическом театре. В КТИ и КГУ преподавали несколько выпускников Серафимы Даниловны Кошевник.
В 1984 году она сдала бразды правления новому директору, и вернулась к преподаванию. А выйдя на пенсию, возглавила комитет ветеранов труда Калининградского городского Совета ветеранов. И снова решает очень важные задачи – всех найти, никого не забыть и позаботиться.