Миша услышал нарастающий гул. Танки! Только перед ним штук десять... Слева полыхающая деревня, справа – редкий лесок. Деваться некуда...
И вдруг «лесочек», как по волшебству, двинулся наперерез фашистам! Оказалось, молодой порослью маскировалась наша танковая группа. Т-34 кинулись «под ноги» «тиграм» и прикрыли собой пулемётчиков
Юлия ЯГНЕШКО
Местечко, в котором родился Миша Зотов – деревня Мельгуново Рязанской области – славилось вишнёвыми садами. В урожайный год с хозяйства получали по полторы тонны спелой, сладкой ягоды. Так и запомнились ему родные места – укрытые, словно ковром, белым цветом...
После семилетки Миша поступил в Рязанский техникум транспорта, хотел стать строителем на железной дороге. Но война оборвала учёбу на втором курсе: уже осенью ребят отправили в пулемётное училище. Доучиться не удалось и там. Весной 1943-го с передовой прислали майора:
- Товарищи! Фронту нужна ваша помощь! Есть добровольцы?..
Курсанты, в том числе и Миша, дружно шагнули вперёд. И также дружно промаршировали на вокзал, где простились с родителями. Мама плакала. Плакали и совершенно посторонние люди – все знали, что мальчишек отправляют на Курскую дугу...
В расход!
Под Орлом их состав разбомбили. Двух вагонов с курсантами – как не бывало... А когда оставшиеся добрались до линии фронта и спросили у солдат в окопах, что за дивизия здесь стоит, узнали, что прибыли на смену штафбату, а значит, - участок не из лёгких.
Утром немцы открыли по их окопам плотный миномётный огонь, но командиры подняли курсантов в первую атаку. Под защитой нашей авиации наступали несколько недель, по 30 километров в сутки. В полном боевом обмундировании, с пулемётом «Максим».
Кухню немцы разбили, и провиант ребята добывали себе на огородах, собирая в вещмешки огурцы, да свёклу. Спали прямо в окопах, на ельнике – если повезёт. Как-то – ура! - обнаружили для ночёвки блиндаж. Кто ж знал, что укрытие свежее? К утру поднялась грунтовая вода и все проснулись в воде. Встать не могли - повмерзали.
Но и это ерунда по сравнению со смертью, которая шла по пятам. На руках у Миши умер сын полка, который прибился к ним ещё под Сталинградом.
- Миш, я буду жить? - тихо спрашивал Юрка, заглядывая в глаза.
- Будешь! - убеждал Миша, но уже видел, что осколок, вонзившийся в грудь мальчика, оставил ему лишь несколько минут...
После такого трудно держать себя в руках. Многие не могли. Один сержант, семью которого уничтожили фашисты, однажды безжалостно расстрелял пленного.
- В расход!
- Нихт! - закричал гитлеровец и, упав на колени, выхватил фотографию: вот жена, вот его маленькие дети...
Автоматная очередь... И карточка упала в грязь...
«Легко не будет!»
Командир приказал «форсировать» большой овраг и закрепиться на другом его «берегу». А оттуда бьёт пулемёт, да ещё снайпер...
- Помогите! - кричит раненый из оврага.
По двое-трое ребят каждый раз посылал командир в этот овраг и каждый раз погибали они в этом овраге…
Когда настала очередь рядового Зотова, он решил: «Не вытащу, так хоть брошу раненому перевязочный пакет». Но, пробегая под пулями мимо товарища, увидел, что ранение страшное - в живот. Всё наружу... А раненый собирает кишки, и с травой, с землёй, пытается втолкнуть назад...
«Тут окрик: «Лежать всем! Вас же так и перебьют до одного!» - вспоминает Михаил Алексеевич Зотов. – Это чужой командир, видя несостоятельность нашего, приказал подобраться к курганчику, за которым прятался стрелок, и открыть по нему шквальный огонь».
Наконец, перебрались через этот проклятый овраг. Забрались под подбитый танк, и под прикрытием его брони, Миша с товарищем открыли огонь по врагу...
Дымовая завеса заволокла всё вокруг, и бой угас. Когда дым рассеялся, ребята увидели, что в сотне метров от них замер знаменитый «тигр». Разбитая неповоротливая громадина уже никому не была страшна...
А перед рассветом к солдатам обратился генерал:
- Генеральное наступление! Товарищи! Легко не будет... Но нас будут поддерживать самолёты и артиллерия – по 160 орудий на километр фронта!
И они двинулись...
В спелой гречихе Михаил попался на прицел снайпера. Первая пуля угодила в ногу. Попытался ползти по-пластунски, но другая пронзила руку. Тогда Зотов притворился мёртвым, пролежал до сумерек, а потом дополз до стожка сена и укрылся за ним.
То и дело теряя сознание, заметил совсем рядом немецкие каски. Кое-как закидал себя сеном. Но фашисты приближались, и он нырнул в окопчик...
Курляндский котёл
Как очутился в госпитале – не помнит. Но там, в гипсе чуть ли не с ног до головы, Михаил пролежал полтора месяца. Выписавшись, весной 1944-го года попал на Прибалтийский фронт, громивший Курляндскую группировку. Ему вручили медаль «За отвагу» и назначили наводчиком в противотанковый дивизион.
Противостояние было жестоким. А в конце марта 1945-го немцы взяли в кольцо 8-ю Панфиловскую дивизию, и по радио обращались к окружённым:
- Здравствуйте, товарищи гвардейцы! Довоевались? Краснознамённые вы? Ордена Ленина? А теперь в болоте сидите?..
А тем временем наши войска взяли Берлин! И 8 мая на немецкой стороне Курляндии поднялись белые флаги, а наутро проехал лимузин с немецким генералом и автоматчиками. Это были представители Курляндской группировки, которые подписали капитуляцию.
Вот тогда над окопами разразился салют! Победа!
До самой демобилизации, до декабря 1945-го, Михаил участвовал в приёмке капитулировавших гитлеровских частей. Сначала поддерживал порядок в городке Салдус, через который шли колонны пленных, а затем охранял огромное поле, где собрали трофейную технику - военные фургоны, санитарные машины, прожектора...
«Неправильный» Ленин
Осенью 1948-го с дипломом железнодорожного строителя в руках Миша Зотов вышел из вагона на конечной станции «Калининград».
Барак, служивший вокзалом на товарной станции, произвёл большое впечатление – толпа людей, все с мешками, ящиками, дети, старики, мелкая живность...
Поэтому с радостью, сначала строймастером, а затем и прорабом в СУ-312 треста «Балттрансстрой», участвовал в восстановлении Южного вокзала. Руководил командой человек в 180. Намучился вдоволь: только приходит пополнение, как милиция забирает чуть ли не всех – в первые годы вместе с завербованными в Калининград бежали преступники, пытаясь здесь скрыться в рядах переселенцев.
Здание вокзала после штурма было разгромлено: стеклянная крыша дебаркадера в дырах, тоннели завалены. Зато в подвалах ничто не тронуто - ни изящная посуда, ни хрусталь, ни оружие.
Крышу отреставрировали армированным стеклом, которое по репарации поставляли из Германии. Но зимой навалило снегу, потом прошёл дождь, и оно стало провисать. Пришлось центр свода заделать досками.
Наконец, стали готовиться к сдаче объекта. Как водится, приехал первый секретарь обкома. И началось...
- Вы политически неграмотный человек! - заявил он начальнику строительства. - В зале у вас всё нормально?!
- Всё по проекту.
- А что у вас Владимир Ильич делает? Что вы этим хотите сказать?!
И точно! Вождь, словно швейцар, приветливо «зазывал» к дверям ресторана. Переставить на противоположную сторону? Но тогда он будет выпроваживать людей из молодого советского города... Поэтому статую просто изъяли...
Город своими руками
Михаил Алексеевич Зотов в буквальном смысле этого слова приложил руку ко многим зданиям Калининграда. Это его бригады выстроили площадь Калинина, улицы Багратиона и Кровельную, Дзержинского и Судостроительную.
Кроме множества железнодорожных объектов, и по области (строил вокзальчики в Багратионовске, Гвардейске, на станции Стрельня, а также железнодорожную больницу), и за её пределами (помогал возводить вокзал Каунаса), Михаил Алексеевич работал на восстановлении первых цехов паровозоремонтного завода (позднее – «Стройдормаша»), пускал первую очередь «Союзгазавтоматики», закладывал «Строймеханизацию».
По заказу торгового порта СУ-312 привело в порядок здание бывшей биржи. Перекрытия там были вырезаны, балки сняты. Зато подвал хорошо сохранился: свинцовые листы, которыми немцы укрепили стену, уходящую в Преголю, не пропускали ни капли воды!
Самой насущной проблемой было всё же жильё. Даже стройматериалы заготавливали сами. Разбирали полуразрушенные строения, и из этого кирпича возводили дома.
За такие заслуги в 1952 году Зотова избрали депутатом городского Совета, в комиссию по строительству, которая контролировала стройки, разбиралась с браком и конфликтами.
В 1965 году Михаила Алексеевича назначили инструктором отдела строительства обкома партии. После – председателем Московского райисполкома и секретарём исполкома городского Совета народных депутатов Калининграда.
«С кем работал? С Коноваловым... Жестокий был. Боялись при нём лишнее слово сказать, - вспоминает Михаил Алексеевич. - Скор был на наказания. Диктатор. А ещё работал с Денисовым. Его любили. Деловой человек был... В городе много чего появилось по его инициативе».