Утром взвод отправился на окраину Тапиау (Гвардейск, - прим. авт.). Командир осмотрел придорожный участок и указал пальцем: «Здесь!». Солдаты обступили крест, на котором уже плохо читались русские буквы. Взявшись за лопату, Сафар отрыл первого бойца. Лежал паренёк ровно, руки по швам... Вместе с остальными, поднятыми в этот день, его отвезли на кладбище советских воинов. И снова похоронили. Теперь уже навечно...
Юлия ЯГНЕШКО
В 1930 году в семье Гильмутдиновых из села Сарай-Чекурча, что в Арском районе Татарской автономной республики, случилось большое горе. Рожая седьмого ребёнка, умерла мама. И у отца на руках, считая новорождённую, осталось семеро детей.
Старшие братья уехали на заработки в Казань, да так и не вернулись – оттуда их призвали на фронт и оба пропали без вести...
Отец в селе считался человеком богатым. Потому как имел исключительную профессию – валенки валял. Поэтому и в хозяйстве был порядок – коровы и овцы, гуси да утки, своя банька. И всё это легло на плечи старшей сестрёнки Рабиги, которой и самой-то тогда было всего двенадцать.
Поэтому и Сафару пришлось рано повзрослеть. «Мужчина должен много работать, - считает Сафар Гимадиевич. - Я трудился с десяти лет. Сплю ещё, рано очень, а отец уже толкает в бок – вставай, на работу!»
Но детство брало своё, и не было ничего лучше для маленького Сафара, чем традиционный татарский праздник сабантуй. Устраивали его после окончания посевной. Люди собирались вместе, пели, танцевали. Для школьников проводили соревнования по лёгкой атлетике, для тех, кто постарше – по борьбе. А взрослые показывали мастерство в конных скачках.
Сафару было всего десять, когда он впервые сел на коня на сабантуе. Очень хотелось заполучить главный приз – отрез материи на рубашку. Но со старшими не потягаешься...
Когда началась Великая Отечественная война, он только закончил семилетку. Мужчин одного за другим забрали в армию, поэтому управлялись теперь в колхозе женщины, ни разу в жизни лошадь не запрягавшие, и дети.
Сафара назначили вестовым. Каждый день он получал длинный список деревень (доходило и до 28) и стопку бумаг в придачу. Объезжал их на лошади, раздавал распоряжения – кому сколько нужно сдать пшеницы, гороха, картошки или молока.
Когда исполнилось семнадцать, стал проситься на фронт – война-то на исходе!
- Ты работаешь хорошо, - отвечали ему. - И рост малый у тебя... Тебя в армию не возьмут.
Но взяли, правда, только в мае 1945-го. Опоздал ...
Запоздавшие похороны
В Литве состав застопорился – полотно разворочено. Пока ждали ремонта, новобранцев сняли с поезда, вооружили и поставили на зачистку леса, где скрывались уцелевшие немцы. Сдавались они уже без боя, но было и несколько перестрелок.
Через несколько дней Сафар прибыл в 12-й стрелковый полк 1-й стрелковой дивизии, расположившийся в Тапиау. Первое «боевое» задание взводу - захоронить тела погибших в округе советских солдат.
Сколько тонн земли перелопатил рядовой Гильмутдинов под Гвардейском! Сколько наших солдат и офицеров, и неизвестных гражданских, и женщин и детей похоронил...
Документы и награды, что находили при телах, сдавали командиру. Иногда и сами раскрывали военные билеты, рассматривали незнакомые лица, читали благодарности. И кто-то даже находил среди погибших своих земляков...
Рядом работала команда немецких военнопленных, которым тоже было велено захоронить своих. Ведь их лежало в земле бывшей Восточной Пруссии ещё больше...
Такую вахту взвод нёс каждую вторую неделю несколько месяцев, а затем ребята вернулись к обычной солдатской службе.
«Мы выучим русский!»
Маленький, но хорошо физически подготовленный Сафар, отлично справлялся со всеми спортивными снарядами. Однажды комполка Горелик выстроил личный состав.
- Гильмутдинов, вперёд! - и указал Сафару на спортивного коня.
Тот разбежался и привычным рывком преодолел препятствие.
- Вот так вы все должны, - велел командир солдатам.
Вскоре Сафара назначили командиром отделения и сразу вручили ключ от спортзала - чтобы учил своих подчинённых. За ними потянулись и остальные. И командир уже снова хвалил маленького татарина: солдаты занялись спортом, времени на глупости не осталось и дисциплина в полку отличная! Даже отпуск домой на 10 суток дал.
- Ты сбежал наверно! - ахнул зампредседателя родного колхоза, когда Сафар появился в Сарай-Чекурче.
В 1946-м ещё не все фронтовики вернулись домой, а этот тут как тут! Но в военкомате успокоили – отличник боевой и политической подготовки ефрейтор Гильмутдинов действительно премирован отпуском на родину.
Вернувшись в часть, получил две грузовые машины, шесть человек в помощь и новое задание. Они должны были вывозить на вокзал немцев, предназначенных к выселению в Германию.
Некоторые немцы отчаянно сопротивлялись, не хотели ехать и упрашивали солдат:
- Мы выучим русский язык! Мы будем жить по вашим порядкам!
Но их всё равно выселяли. Советским солдатам помогать немцам не разрешалось. И женщины сами тянули свои пожитки на грузовик – личные вещи, много одежды, швейные машинки... Некоторые, закрывая двери своего дома в последний раз, целовали стены...
Ребята всё же помогали загружаться, но на этом их сочувствие к несостоявшимся победителям и кончалось. «Мы их ненавидели, - говорит Сафар Гимадиевич. - Они столько людей убили... Разгромили Белоруссию и Украину...»
Кто-то из немцев увозил и скотину, но большинство бросали. Сафар приметил двух бесхозных коров, несколько дней выводил их на пастбище, а потом отдал белорусским семьям, что прибыли по переселению. Так одна из хозяек ещё долго носила ему парное молоко, которым он делился с солдатами.
Из капитана в капитаны
Когда немцы покинули город, некоторые наши офицеры, не дожидаясь разрешения командования, покидали казармы, где жили вместе с солдатами, и селились в квартиры, выбирая себе те, что пошикарнее.
И однажды квартира взорвалась. А потом другая... Самовольный захват тогда немедленно запретили, а сапёры принялись прочёсывать каждый метр. Отделение Гильмутдинова определили в помощники – дверь разобрать, если сапёры пройти не могут, поднести-вынести, но к минам, конечно, не подпускали.
За отличные показатели Сафара отправили в военное училище. Командир даже скрыл нехватку его образования, потому что у Сафара за плечами была только семилетка.
- Да как я пойду? - сопротивлялся парень. - По-русски ещё не хорошо знаю...
Но командир настоял, Сафар закончил Рижское училище, и в звании лейтенанта прибыл уже в Калининград, где стал командиром комендантского взвода, который охранял гауптвахту и поддерживал порядок в штабе полка.
Сжав зубы, закончил десятилетку.
Учительницу русского языка и литературы приводил просто в исступление: «Гильмутдинов! Вы можете объяснить мне, почему у вас за каждый диктант «кол», а по сочинению четвёрки?»
А потому что к сочинению готовился обстоятельно! Накручивал длиннющую шпаргалку на катушку от ниток, крепил её на проволоке под партой и медленно прокручивал, аккуратно списывая заготовку...
... Калининград стал для Сафара Гимадиевича второй родиной. Здесь родилась его семья, здесь появился на свет сын Юрий. В 1955 году капитан Гильмутдинов уволился из армии. И круто изменил свою жизнь, связав её теперь с морем. Начал с матроса СРТ в Управлении экспедиционного лова, а получив штурманское образование, целых 37 лет стоял на капитанском мостике. В 1971-м даже отважился на рискованную экспедицию – как капитан-флагман повёл десять небольших СРТ к банке Джорджес у берегов Америки. А обратно вернул их с выполненным на 150% планом. В том числе и за этот поход в 2008 году Сафару Гильмутдинову присвоено звание «Почётный работник рыбной промышленности».
И не стоит удивляться, что столько пройдено. Ведь Сафар в переводе с татарского – дорога...