Боль утраты

- Как познакомились? Дата памятная для всей страны была - 22 апреля, на день рождения Ленина, в 1962 году, - вспоминает Мария Петровна. - Меня, сироту детдомовскую, в общежитие вагоностроительного завода поселили. В тот день наш общий приятель подвёл ко мне Женьку и говорит: «Вот, друг, на ком жениться надо – на детдомовских!» Засмущал. Мне тогда 19 было, а ему 21. 

После на свидания в столовую рядом с мужской общагой ходили. 4 месяца. Потом пришёл и прямым текстом говорит: «Хочу жениться!»  А я думаю: дай-ка я тебя испытаю. Не зря ж говорят – с глаз долой из сердца вон. Пошла к начальнику цеха и выпросила у него отпуск за свой счёт. Якобы в техникум поступать. А сама на 10 дней в Калугу укатила. Вернулась, ну, он мне и устроил – смеётся Мария Петровна – в тот же день заявление подали. 

Платье с чужого плеча подруги справили (от чьего-то выпускного осталось). И 8 сентября расписались. На заводе, как водится, отметились и собрались к родне в Долгоруково. Туда, в небольшой приграничный посёлок Багратионовского района, в 1946 году в числе первых переселенцев 6-летнего Женю привезли из Рязанской области родители.

Стали в автобус садиться, а народ всё подъезжает на вокзал и подъезжает. Поздравят молодых и сами в автобус. Человек 40 непредвиденных гостей «набилось». Всё, кричит водитель, трогаемся!  И вдруг спохватились - а невесту-то… забыли!!!  

Свадьбу в деревне потом недели две гуляли. Хоть и голодно было (и времена такие, и на столько гостей не рассчитывали), но всё равно очень хорошо и весело было.

Гулянье гуляньем, а работа – первоочередное. Когда получил направление на завод, Евгений параллельно ещё и в машиностроительный техникум поступил. Вот так и работал, и учился, и женился. Всё одновременно. 

Ему койко–место в мужском общежитии выделили. А супруге, соответственно, в женском. Молодожёнов «раскидали» по разным общагам, но они и этому были рады – хоть и угол, а закреплён за каждым. В начале шестидесятых вообще с жильём туго было. «Декабристкой» ездила на свидания к мужу. Ребята деликатно уходили из комнаты, оставляя молодых наедине. А когда поздним вечером по коридорам общаги гулко прокатывалось комендантское «Посторонние на выход!» - собирала какие-то вещички в авоську, на крылечке прощались с мужем и … залезала обратно через окошко.

Как и положено законной супруге после таких лазаний в окно - забеременела. На квартиру с животом не берут - что делать-то? 

Пошла «падать в ноги» к директору. А он говорит: 

- Образова, пропишу в семейном, но только если твой муж перейдёт на токарный станок. Мы новый цех строим - нам токарь-расточник позарез как нужен. 

- Договорились. Пойдёт. Когда выходить? – без всяких раздумий ответила ему Маша.

- Да как так?! – недоумевает директор – Ведь у него сперва надо спросить - вдруг не согласится? 

- Говорю вам – пойдёт. Прописывайте.

Вечером мужу только и сказала: «Женя, подойди завтра к директору». А уже через пару дней справили своё первое семейное новоселье. 

Под таких как они создали семейную комнату - на 4 семьи.  4 жены и 4 мужа. Такая арифметика.

Койки рядком, на каждую пару по «одноместке». Потому спали «валетиком» и без каких-либо шторок-загородок. «Отгородились» только когда детей нарожали - кроватками. И всё это семейное счастье на 18-ти квадратных метрах. На всех. Но в тесноте, да не в обиде. Коммуной жили дружно. 

- Бывало, мужей встретим, детей накупаем –  вспоминает Мария Петровна – и в карты, в «девятку» по копейке до полуночи. Ой, как же весело было!.. 

По осени, когда сынишке шесть месяцев исполнилось, отца семейства забрали в армию. Пошёл служить «переростком» – по паспорту 23 исполнилось. 9 месяцев «топтал сапоги» в Пионерском. Всё это время на каждые выходные Мария ездила к нему с грудным ребёнком. Потом мужа на два года перевели в Храброво. К этому времени Олежку смогли в ясли определить. Стало полегче. 

Когда Евгений пришёл из армии, ему уже 26 лет исполнилось. Сразу на вагонзавод вернулся - в свой же цех, но уже мастером. С семьёй переехал в мужское общежитие – как мастера поселили в комнату на две семьи.

Чуть позже удалось добиться отдельной 8-метровки. 

- Спасибо за это журналисту Леониду Родименко из «Калининградской правды». Он когда-то писал заметку про то, как мы ухаживали за больными, и решил нам помочь – говорит Мария Петровна. – Позвонил в профсоюз, а оттуда уже пошла «волна» на завод. В советские партийные времена многое делалось «по звонку», и если бы не Леонид Егорович, то не известно, сколько ещё времени пришлось бы ждать эту комнатушку. 

Про отдельную квартиру тогда речи вообще не шло. На заводе, вроде бы как и пообещали, но года через три-четыре, не раньше. А сын-то растёт. Друзья посоветовали Женьке идти на 11-й механико-строительный завод. Это ж практически за углом - от нашего вагоностроительного чуть по Прегелю пройти. Сходил. Хороший токарь, он на вес золота. Вот его и взяли. И тоже мастером. Он честно сказал – «Иду к вам из-за жилья». А ему тогда и предложили – будет семья из 3–х человек - дадим однокомнатную квартиру, а вот если на четверых, то получите «двушку». 

- Ну, раз такое дело, побежали второго ребёночка «покупать» - с улыбкой вспоминает Мария Петровна. -  Младшая дочка Оля до сих пор говорит, что она наш «ордер».

В 1972 году Евгения Ивановича пригласили в КВАТУ – им очень был нужен специалист по слесарному делу. А жена всё отговаривала будущего прапорщика: «Ну, зачем тебе, с твоими-то руками, эту шинель носить?!» Года полтора не пускала на службу. Пока не договорились: приедем, не понравится – сразу уедем. Так  началась преподавательская деятельность Образова Евгения Ивановича – с обучения курсантов авиационного училища войсковому ремонту. 

Тем временем и семью содержать стало полегче – и в бытовом плане, и материально, да и с той же одеждой проще. Мария на склад в СКБ промрыболовства кладовщицей устроилась. Олег в школу пошёл, Оленька – в садик. Вроде как наконец-то всё устроилось. 

И такой мирной жизни было лет пять. Пока на очередной  встрече с выпускниками-КВАТУшниками товарищи не «подбили» молодого прапорщика перебраться служить на север – где «год за полтора».

Выстраданную квартиру пришлось сдать в военное ведомство под «бронь», и в 1979 уехали с семьёй в Мурманскую область. В воинской части, куда перевели Образова, его назначили по своему профилю - начальником учебной базы. А потом началось...

Сначала жили в посёлке Высокий. Потом две части объединили в одну и его, как токаря, перевели на станок. 

Из родной части «перебросили» в лес, где жилой район состоял всего из 4-х домов.  В одном из них и дали квартиру. В данном расположении военные занимались загрузкой и перевозкой отработанных ракет. Так случилось, что контингент состоял в основном из алкоголиков. Жить в атмосфере постоянного перегара и пьяных разборок ни один нормальный человек не сможет. Образовы и ещё одна семья просили перевести их в другую часть - они были согласны уехать из этого места куда угодно и на любых условиях. 

На следующие три года им «выпал» Мурманск-150 - закодированный городок с закрытым доступом, выезжать за пределы которого можно было только по специальным разрешительным документам.

- А сколько ремонтов мы пережили за эти семь с половиной «военных» лет – сетует Мария Петровна …

В 1986-м Евгению исполнилось 46 – предельный возраст для военнослужащего. Решили вернуться домой. К тому времени сын уже закончил КВАТУ, да и у дочки тоже специальность была. Вещи контейнером отправили, а сами в Запорожец и из Мурманска до Калининграда своим ходом. 

По возвращению Евгений Иванович устроился в научно-исследовательский институт электротранспорта техником–технологом.

- Кстати, в это время там же работал и первый директор газеты «Гражданин» Анатолий Семёнов - вспомнила Мария Петровна - мой Женя его хорошо знал. 

Однажды на семейном совете решили купить дачный участок. Чтобы после стольких мытарств у них всё же был свой нормальный дом. Сказано – сделано. В 1990  году Образов ушёл с работы и стал обустраивать дачный домик на ул. Ломоносова. 

- Гараж, баня с парилкой, колодец, при этом два этажа и все удобства – с гордостью перечисляла Мария Петровна - Каждый гвоздок перебрал. Участочек маленький, из земли свободны были сотки две, не больше – всё под картошку-огурцы засадили. Но нам «на старость» больше и не надо было. Вот только опять не судьба - в 1991-м наш участок попал под застройку домов для военнослужащих. Приехали «начальники», описали – всё под снос. Немного денег всё же удалось выручить, но они потом всё равно на сберкнижке «сгорели».

В 1992 году устроился лаборантом в КВВМУ. Каждый раз, по дороге в училище и обратно домой, проходил мимо здания учебно-производственного комбината. И вот однажды решил зайти – поговорить «за работу», может, и для него место найдётся. Ведь за плечами у Евгения Ивановича такой огромный опыт. 

Пригласили. Доверили слесарный цех. Работа в УПК Центрального района стала отдушиной – за столько лет он снова смог заняться любимым делом. В подотчётном ему помещении не было ни грязи, ни стен исписанных. А ведь работал с 15–16 летними подростками. У них возраст такой, чуть отвернёшься – тут же норовят нашкодить. Но он всегда знал - когда приструнить, а когда ласковое слово сказать. Терпеливо учил – объяснял материал, практику, назначал ответственных дежурных. Вместе работали  с металлом - делали всевозможные детали: отвёртки, развальцовки…

На основе педагогического и практического опыта Евгений Иванович Образов разработал авторскую программу по обучению учащихся автослесарному делу (для 8-11 классов). А характеристика на него была такая  – хоть на пьедестал ставь. Сам по себе по характеру был достаточно мягкий, но, как говорят, «у мужиков ходил в авторитете». Коллеги обращались к нему за советом и по работе и «за семейное» поговорить. Он всегда был на высоте. 

И всё шло нормально, пока Евгений Иванович не стал «выступать» на педсоветах - порядка требовать. 

- От него попросту решили избавиться, -  убеждена Мария Петровна. - Подговорили четверых прогульщиков, отвели их в милицию, где те и дали показания на неугодного учителя – мол, ругается матом на нерадивых учеников и рукоприкладствует. Вот вам и повод для увольнения. Пришлось уйти. Месяц был без работы. Но дело даже не в этом. А в том, что после всех этих переживаний он сильно здоровье своё подорвал. 

В 9-й школе (пос. А. Космодемьянского – прим. авт.) он  смог работать только до 1998 года – дальше врачи запретили, слишком слабое сердце. Дали вторую группу инвалидности, но «ресурса» хватило ещё только на два года – в 2000-м Образова Евгения Ивановича не стало... 

Кажется, и времени достаточно уже прошло, но душа Марии Петровны по-прежнему за мужа болит, никак успокоиться не может: «Кто нечестно с нами поступал, того судьба обязательно накажет». Потому что то, что произошло на последнем этапе жизни её супруга, никак не увязывается с доброй памятью о любимом человеке, заботливом отце, и, конечно же, токаре по призванию и учителю от сердца... Светлая ему память.