Штурм Кёнигсберга начался 6 апреля 1945-го и закончился 9 апреля
Галина ЛОГАЧЁВА
Город-разбойник
Советские историки в основной своей массе считали, что Кёнигсберг всегда представлял угрозу России.
«Красная Армия, заняв Кёнигсберг, сломила остриё, направленное в сердце славянства», - писала 10 апреля 1945 года газета «Красная звезда». - Почти семь веков стоит на Балтике этот город-разбойник. Опустошив и разорив литовские племена, пришли сюда тевтонские псы-рыцари. Мёртвой хваткой уцепились они за берег, спешно возвели крепость, чтобы увековечить своё владычество. Из десятилетия в десятилетие, из века в век укрепляли пруссаки своё разбойничье гнездо. Если Восточная Пруссия была как бы жадной рукой, протянутой немцами на восток, то Кёнигсберг был каменным кулаком этой руки».
Практически все материалы «Красной звезды» за 10 апреля 1945-го посвящались событиям штурма. Подробно описывалось устройство фортов, численность их гарнизонов, роль внутреннего и внешнего обводов города, бункеров, укрепрайонов, противотанковых рвов и т. д.
И действительно, овладение Кёнигсбергом далось нашим воинам большой кровью — город защищался отчаянно.
Дезертиров вешали пачками
Немецкие функционеры пропагандировали в воинских частях и среди рядовых жителей борьбу до последнего солдата. Эвакуировать население Восточной Пруссии не разрешали даже тогда, когда Кёнигсберг оказался полностью блокированным Красной Армией (с 30 января 1945 года).
Дезертирство пресекалось массовыми расстрелами солдат. Пойманных дезертиров чаще всего казнили возле Северного вокзала. Многих потом подвешивали за ноги и запрещали родственникам снимать их тела в течение нескольких дней.
Фамилии расстрелянных ежедневно публиковались в газете «Кёнигсбергер аллгемайне цайтунг», и командиры взводов зачитывали эти списки солдатам.
Ещё даже 2 апреля, всего за четыре дня до штурма Кёнигсберга, командующий Земландской группой войск генерал Мюллер собрал в подвале университета всех командиров дивизий, спецчастей и парт-
руководителей и объявил, что из Кёнигсберга скоро начнётся широкое наступление, в результате которого русских выгонят из Восточной Пруссии. Некоторые ему верили.
Город в огне
А 6 апреля начался штурм. «Русские организовали генеральное наступление такой мощи, какой мне не доводилось испытывать, несмотря на богатый опыт на востоке и западе, - писал генерал немецкого вермахта, комендант Кёнигсберга Отто Ляш. - Они беспрерывно засыпали крепость снарядами из орудий всех калибров и «сталинских органов» (так немцы называли «катюши», - авт.)... Все средства связи были сразу же уничтожены и лишь пешие связные пробирались на ощупь сквозь груды развалин к своим командным пунктам. Солдаты и жители забились в подвалы домов, скопившись там в страшной тесноте».
7 апреля массированный артобстрел и воздушные налёты продолжились. Самолёты почти беспрерывно совершали боевые вылеты, сбрасывая бомбы всех калибров главным образом на ещё уцелевшие кварталы, такие как Оберхаберберг (соврем. Хмельницкого) и Унтерхаберберг (Багратиона).
Flucht in den Westen Бегство на Запад
И только лишь в ночь с 8 на 9 апреля, когда поражение немцев стало очевидным даже самым оголтелым эсэсовцам, партийные функционеры разрешили эвакуацию жителей Кёнигсберга.
Гарнизону приказали начать прорыв в районе Юдиттена (ул. Менделеева). В приказе говорилось: «Между цепочками ударных отрядов пропускать население».
Сбор гражданских лиц назначили на 00-30 у кирхи королевы Луизы (ныне Центральный парк на проспекте Мира). Весть о сборе передавалась из уст в уста. В результате весь путь вылазки на всю ширину заполонили женщины, старики и дети, некоторые передвигались на повозках.
Итог этого сумасбродного предприятия оказался очевидным: по скоплению немецких воинских подразделений открыла огонь советская артиллерия. Жители, а также солдаты, в панике хлынули назад в горящий город.
Переправа через Прегель
8 апреля около 16 часов советские войска, продвигаясь со стороны Шёнфлиссер Аллее (ул. Дзержинского), взяли Фридланские ворота. К 19 часам все южные позиции города до Прегеля находились в наших руках. К ночи удалось форсировать Прегель с юга.
Вспоминает медсестра, участник битвы за Москву, освобождения Белоруссии, Литвы, участник Восточно-Прусской операции и штурма Кёнигсберга Зоя Лукьяненко:
«К Кёнигсбергу подошли со стороны нынешнего Балтрайона. Вышли на современную Киевскую, потом к трамвайному депо, затем к Южному вокзалу. Немцы в нём недолго удержались, уже в девятом часу утра 9 апреля вышли из здания вокзала с белыми тряпочками. Впереди два генерала, за ними офицеры и солдаты.
А наш полк двинулся дальше. Шли по правой стороне Ленинского проспекта. Было очень много раненых: и наших, и немцев, жителей города. Перевязывала всех, без разницы – кто чей. Все нуждались в медицинской помощи.
Приблизительно в час дня были у Биржи труда (бывший ДК Моряков). Стали думать: как переправляться через Прегель?
Кто разыскал разбитый стол, кто стул, кто зацепился за пустую бочку – и поплыли.
Переплыли, сняли сапоги, шинели, выкрутили… и вдруг оказалось, что впереди ещё другой рукав. Куда деваться? Перебрались и через него. Часа 2-3 воевали возле Королевского замка, потом двинулись по направлению к площади. Там встретились три армии, три маршала. А уже в два часа дня нам сказали, что Кёнигсберг взят и мы должны двигаться в Пиллау».
10 апреля в 1-00 генерала Ляша, коменданта Кёнигсберга, пленили.