«Ты должен выжить»

Невысокий седой человек в камуфляже вошёл в актовый зал и вслед за ним по рядам пошла волна аплодисментов. С ним рядом Анатолий Грибанов, верный друг из калининградского представительства Союза ветеранов военной разведки. 

А затем директор гимназии Татьяна Мишуровская пригласила всех к разговору. Не о войне. И даже не о Победе. А о человеке, о герое, о победителе, который с честью выдержал все испытания военных лет.

«Джек» - это одна из 237 разведгрупп, заброшенных на территорию Восточной Пруссии. А Юшкевич - один из 250 разведчиков, кто сумел вернуться. Более двух тысяч наших разведчиков остались в этой земле навсегда... Их расстреляли ещё на парашютах или в облавах, они погибли от ран, попали в плен и концлагерь или застрелились, не желая сдаваться… 

... Группу из десяти человек сформировали в конце июля 1944 года. Во главе - кадровый разведчик Павел Крылатых (оперативный псевдоним «Джек»). Остальных обучила жизнь и работа в партизанском подполье. Даже 16-летний Гена Юшкевич два года состоял в группе «Чайка» разведки 3 Белорусского фронта, знал подрывное дело, владел оружием.

Задача группы — собрать данные о дислокации немцев: следить за передвижениями, брать «языков», сообщать о состоянии укреплений, количестве войск, боеприпасов, продовольствия и т.д.

В ночь на 26 июля ребят и двух радисток — Анну Морозову («Лебедь») и Зину Бардышеву («Сойка») - привезли на аэродром.

«Куда нас забрасывают, мы не знали, - рассказывает ветеран. - Уже у самолёта генерал Алёшин, замначальника штаба по разведке, посмотрел на меня и спросил: «Сколько весишь?» «Килограммов пятьдесят», - говорю. «Смотри, чтобы с таким весом не унесло на Кёнигсберг».

А потом обратился ко всем:

- Вы - глаза и уши фронта. Каждый из вас стоит батальона на передовой! Зря не шумите. Делайте своё дело. Месяца через два встретимся.

Но наша армия перешла границу только через полгода…

Десантировали группу у посёлка Ляукнен (ныне — пос. Громово Славского района, — прим. авт.). И практически сразу за ними началась охота.

«Мне пистолет не достался, - говорит Юшкевич. - Но переводчик и мой друг Наполеон Ридевский успокоил: «Будет у тебя пистолет. И не один».

Получил юноша пистолет уже 29 июля, когда нарвались на засаду и шальная пуля угодила в сердце командира... Ребята отнесли его тело в лесок, закидали ветками. Сегодня у Большого Мохового болота стоит обелиск с надписью «ДЖЕК». Чуть выше табличка: «Разведчику Крылатых П.А.». 

Отряд возглавил Николай Шпаков («Ёж») и он продолжил рейды в районе Инстербурга и Голдапа. Сообщил о секретном военном районе «Ильменхорст» и засекреченном аэродроме, о перевозках на маршруте Кёнигсберг — Тильзит.

«Через месяц мы начали голодать, съели всё - и аптеку, и махорку, - вспоминает Геннадий Владимирович. - Костры разводить нельзя. Только однажды удалось сварить поросёнка. Но август. Мясо быстро испортилось».

Против разведчиков работало всё: «белые» карты 1914 года (!), дождь, холод и даже лес — чистый, аккуратный, не позволявший укрыться. В непросыхающей одежде, шатаясь от голода, разведчики то и дело уходили на марафон (так называли многокилометровые переходы, когда скрывались от погони и прорывались сквозь засады). При очередной облаве погиб Иосиф Зварика, прикрывавший отход. Вернувшись, ребята нашли его, повешенного на дереве в одном белье и с табличкой по-немецки: «Так будет с каждым из вас».

В конце сентября при столкновении с эсэсовцами пропал без вести Шпаков. («Ёж» вышел на другую разведгруппу и погиб в бою с фашистами). А Ридевский на марафоне налетел коленом на лесной валун. По неписаному кодексу разведчиков он должен был застрелиться, чтобы не быть обузой. Но командир Иван Мельников («Крот») оставил ему для сопровождения Юшкевича («Орёл») и приказал выходить в условленное место. Увы, встреча не состоялась.

От верной смерти Юшкевича и Ридевского спасли антифашисты. На хуторе Августа Шиллята ребята укрывались до самого подхода наших войск в январе 1945 года.

Когда в группу десантировали нового командира Моржина («Гладиатор»), он радировал в Центр: «Все члены группы — это не люди, а тени... У них нет сил держать автоматы. Патронов осталось по 30 штук. Просим сбросить груз, разрешить выход в Польшу».

Чудом отряд прорвался к польским патриотам. Но 27 декабря их обнаружили каратели. В ожесточённом бою погиб «Крот», а «Гладиатора» взяли в плен. «Сойка» была тяжело ранена. И она застрелилась, попросив Анну: «Если сможешь, скажи маме, что я сделала всё, что смогла, умерла хорошо». 

Анна трое суток блуждала по лесу, пока не вышла на разведгруппу капитана Черных. Позывной «Джека» снова стал выходить в эфир с ценной информацией для штаба. Пока пуля не угодила девушке в запястье. Перебраться вплавь через реку она не могла. Тогда поляки укрыли её в лозняке, пообещав вернуться. Но не успели — немецкие овчарки пришли первыми...

Она отстреливалась до последнего патрона. А потом, уничтожив  радиокоды и подпустив гитлеровцев поближе, подорвала себя вместе с ними оставшейся гранатой... 

«После войны мы с Ридевским пытались разыскать немецких антифашистов, что укрыли нас на хуторе, - говорит Геннадий Юшкевич. - Я вступил в белорусское общество культурных связей за границей, стал референтом по ГДР. Однажды рассказал эту историю немецким журналистам. Они опубликовали статью и фотографию словариков, которые мне подарили на хуторе. Журнал попал в руки Отто, сына Августа Шиллята и он узнал свои словарики».

Журналисты устроили им встречу в Берлине, а потом Отто приехал к Юшкевичу в Минск и как-то признался, что очень хотел бы побывать на родине.

«Иностранцам в то время в Калининградскую область въезд был запрещён, - продолжает ветеран свой рассказ. - Компетентные органы нам отказали. Тогда мы решили сами пробраться поездом... Я говорю Отто: «Забирайся на верхнюю полку и прикинься немым. Мычи, а говорить буду я». Так я его и провёз. Нашли мы его дом. Точнее, холмик, который от него остался... Он набрал воды из реки и отвёз в Берлин». 

Наконец, школьники выстроились в очередь к микрофону. Первый вопрос:

- Было ли вам страшно?

- Страха не бывает только у душевнобольного, - отвечает ветеран. - Он должен быть. Но надо уметь его побеждать. А у нас воля была настолько сильная, что мы и не думали о том, чтобы бояться. 

- У меня вопрос технический... Как назывался ваш парашют?

- Названия я не знаю, но когда мы приехали на аэродром, инструктор кивнул на сумки с парашютами и сказал: «Выбирайте, ребята, свою судьбу». Так и назывался — судьба!

- А каким для вас было утро 22 июня 1941 года?

- Самым радостным! - удивляет разведчик весь зал. И объясняет: - В этот день у нас в Минске должны были открыть искусственное озеро. Я тоже участвовал в его строительстве. Собрались мы с друзьями на открытие. И вдруг заметили, как взрослые переговариваются о чём-то, а жена одного военного стоит в слезах. Мы дурачимся, а сосед говорит: «Дети, тихо! Война...» В городе стали устанавливать зенитные пулемёты, копать щели для укрытия. А война для меня началась 24 июня. Утром послышался гул самолётов, потом грохот и всё потонуло в пламени и дыму.

Тогда я впервые видел убитых. Женщина бежала с обожжённым ребёнком на руках... Водовод разбили, вода хлынула на улицу, а по ней плыли трупы... 

- Что помогло вам выжить в лесу?

- Когда погиб наш командир Павел Крылатых, с него сняли пиджак, так как там могли остаться какие-то документы. И Николай Шпаков говорит: «Ты самый молодой. Тебе обязательно надо выжить. Надень пиджак Павла. Пуля дважды в сердце не попадает. Закон баллистики».

- И пиджак вам помог?

- Наверно... Однажды обнаружили мы провода, которые вели к домику. Решили «прозвонить» его. Ридевский остался у калитки, а я во двор. Темно очень. Вдруг гравий впереди зашуршал, а мне в живот что-то упёрлось. Дуло автомата! Машинально я ударил рукой. Выстрел! Дал я несколько очередей вглубь двора, а сам к забору и в лес. Там осмотрелся: у шинели воротник срезало, брючину вырвало, а ногу даже не обожгло. 

В другой раз мы с Ваней Овчаровым были в дозоре. Сели плечом к плечу и наблюдаем за просеками. Солнышко пригрело, нас сморило. Глаза открыты, а мозг спит. Вдруг: «Альт! Альт!» Смотрю - Овчаров стоит в полный рост, автомат у ног валяется. Напротив трое. А я понять не могу, кто это. Вооружены немецкими автоматами... В немецкой форме... Фашисты! Я возьми и крикни по-немецки: «Оружие к ноге!» Они и опустили автоматы, а я по ним очередью... Вот вам и пиджак...