Такой интересный ландшафт, как в посёлке Каменка, что буквально километрах в десяти от калининградской окружной, встречается очень редко. На небольшом участке и живописнейший пруд, и водопады, и холмы, и ущелье, и лес…
Галина ЛОГАЧЁВА
Цивилизация, унесённая ветром
Величественные вековые деревья на фоне сизой акварели неба, образуя сумрачный купол, тщетно укрывают от хищных глаз заросшую высокой травой поляну. Возможно здесь было господское кладбище. За минувшие семьдесят лет оно копано-перекопано сотни раз.
Однако тёмные силуэты высоких клёнов не только хранят тайны мёртвых. Они ещё преграждают доступ к краю ущелья, по дну которого скачет мятущаяся и пенящаяся желтоватая вода.
Мы сейчас практически в сердце родового гнезда графского рода Дёнхофф, который обосновался в этом месте почти триста семьдесят лет назад. Пишу «практически», потому что в двухстах метрах от таинственной поляны, от ущелья, царственно возвышается высокий крутой холм. На нём-то и стоял великолепный дворец, центр и смысл всей усадьбы. Возле него и вращалась вся жизнь местного населения.
Последняя владелица имения, знаменитая «красная графиня» Марион Хедда Илзе фон Дёнхофф, приехала в послевоенный Фридрихштайн (Каменку) в 1989 году. И была потрясена. Своими впечатлениями она поделилась в очерке, опубликованном в газете «Цайт».
«Спускаемся вниз по ложбине к Фридрихштайну. Взгляд падает на спящее, как всегда, прекрасное озеро, особенно сейчас, когда обступающие его деревья тронуты осенним глянцем. Но то, что видно потом, а скорее не видно - уму непостижимо: огромный дворец словно провалился под землю. От него ничего не осталось, ни единой кучи обломков... Исчезли и старая мельница, и большая конюшня. Все заросло кустарником, крапивой и молодыми деревьями. Из других зданий имения ещё сохранились кучерская, пивоварня и дом птичницы. Высоко над домом висел колокол, которым раньше камергер извещал об обеде. Этот колокол, как и канат, с помощью которого он звонил, исчезли. Но деревянный кожух, защищавший колокол, невредим и висит там - наверху. О, Боже, какой абсурд! Огромный каменный дворец исчез бесследно, но остался бесполезный деревянный ящик...»
Кучерская с мемориальной доской
Чтобы попасть в бывшее имение, надо ехать по трассе Малое Луговое-Озерки, доверившись навигатору. Поворот на Каменку будет слева (указателя там нет). Далее двигаемся по раздолбанной грунтовке метров триста, затем справа увидим ощетинившийся сплошными заборами коттеджный посёлочек из новых домов — красивых и не очень. Эти постройки буквально облепили склон живописнейшего пруда (берег которого новые обитатели раздолбали в пух и прах, вырубив там сначала вековые деревья).

Я хожу по посёлку, интересуюсь у местных, где памятная доска Марион Дёнхофф. Никто не знает. Ни о ней, ни о доске.
- Кто? - отвечает вопросом на вопрос мужчина средних лет, отрываясь от сверления дрелью толстого обрубка ствола дерева. (Думаю, спиленного у озера.)
- Немецкие дома где? Их ещё не все снесли? - уточняю я.
- А-а-а, это дальше, - показывает мне рукой местный абориген.
Что делать? Двигаемся дальше по нашпигованной ухабами грунтовке, и через метров двести, действительно, видим немецкие дома. А, главное, пейзажи необыкновенной красоты, о которых я уже писала в начале этого очерка.
Проезжаем мостик над ущельем, скатываемся с пологой горки и останавливаемся у забора, за которым скрывается двухэтажная постройка (наверное, это бывшая кучерская).
На стене этого здания сквозь щели в заборе просматривается и памятная доска, где выбиты портрет Марион и короткий текст: «В 1909 году в родовом замке Фридрихштайн родилась Марион Дёнхофф — писатель, общественный деятель, издатель гамбургского еженедельника «Цайт», поистине легендарная личность в мировой публицистике благодаря своему исключительному моральному авторитету».
Моя суета у забора в попытках запечатлеть табличку не осталась незамеченной. Калитка открылась и меня пригласили внутрь, во дворик. Оказалось, что в бывшей кучерской налажено производство, мои визави подумали, что я их клиент, хочу осмотреть изделия фирмы. Пользуясь случаем, я сфотографировала памятную доску и осмотрела капитальное строение.
Графиня, заговор и Кант
Так кто же такая Марион Хедда Илзе фон Дёнхофф? Почему к ней интерес?
«Красная графиня», как её называли немцы за симпатии к коммунистам, была противником нацистского режима, знала о подготовке покушения на Гитлера (в 1944 году) и сочувствовала его организаторам. Весной 1945-го, незадолго до бегства из родового имения, она увезла из Кёнигсберга памятник Канту и спрятала его в своём поместье.
Впрочем, по-порядку.
Марион родилась в 1909 году в Фридрихштайне и была четвёртым ребёнком в семье Дёнхофф. Её отец граф Август Карл Дёнхофф числился дипломатом и депутатом рейхстага, мать, урождённая фон Лепель, состояла придворной дамой при последней германской императрице Августе Виктории Фредерике Луизе Феодоре Дженни.
Ребёнок рос на природе без каких-либо условностей и чопорности. Поэтому когда Марион поместили в Берлинский пансион для девочек, где готовили из воспитанниц будущих безупречных жён, она не выдержала там и недели. Протестовала и возмущалась. Родителям пришлось перевести её в Потсдамскую мужскую гимназию (где Марион оказалась единственной девочкой в классе).
Позже Марион изучала экономику в университете во Франкфурте-на-Майне, прониклась коммунистическими идеями.
Вернулась во Фридрихштайн, писала диссертацию по истории хозяйствования в поместье Дёнхофф. Период, когда к власти в Германии пришли «коричневые», оказался для Марион самым тяжёлым в жизни. Она была убеждена: Гитлер тянет Германию в пропасть, и не была одинока в своих переживаниях.
Марион Дёнхофф лично знала многих людей, готовивших покушение на Гитлера. А с главным исполнителем заговора, поставившим портфель со взрывчаткой к ногам Гитлера 20 июля 1944 года, Клаусом Филиппом Мария Шенк графом фон Штауффенбергом, даже дружила. Он также был выходцем из старейшей аристократической немецкой семьи, тесно связанной с королевским домом. Клаус со своими братьями не раз гостил в замке Фридрихштайн. (Кстати, братья его, а также двоюродный брат Марион, граф фон Лендорфф, тоже принимали активное участие в путче против Гитлера, и тоже, как и Клаус, были казнены.)
Марион допрашивали в Кёнигсбергском гестапо, но, не найдя прямых доказательств причастности к заговору, отпустили.
А она, тем временем, опасаясь новых бомбёжек города, которые с августа 1944 года проводились британскими лётчиками, договорилась с магистратом Кёнигсберга о перевозе во Фридрихштайн памятника Иммануилу Канту работы Рауха (он стоял на улице Принцессиненштрассе, что в районе Ленинского проспекта, неподалёку от гостиницы «Калининград»).
Сначала Марион установила его в своём парке, но потом, когда к имению подходила Красная Армия, велела закопать.
И снова Кант
А сама, оседлав своего любимца, коня Алариха, поскакала на запад и за семь недель добралась до Гамбурга.
Увезти что-либо с собой из ценностей уже не успела. Потом, через много лет, выяснилось: всё фамильное имущество, в том числе коллекции музыкальных инструментов, декоративного оружия, ковров, пропали…
Исчезли не только дворец с музейными экспонатами, но и гостиницы для путешественников, жильё для рабочих, множество хозяйственных помещений, парки с экзотическими растениями.
… Обосновавшись в Гамбурге, Марион пошла работать в газету «Цайт», впоследствии стала её главным редактором, а затем и одним из соиздателей.
Хотя она и смирилась с потерей родового имения и никогда не пыталась его вернуть, но по родине печалилась всю оставшуюся жизнь. Марион писала: «Когда я думаю о лесах и озёрах Восточной Пруссии, то уверена, что они по-прежнему столь же несравненно прекрасны, как и тогда, когда они были моей родиной. Возможно, это и есть высшая форма любви: любить то, чем ты уже не владеешь».
Памятник Канту разыскать после войны Марион не удалось. Он исчез. Поэтому в 1990-х годах она организовала кампанию по восстановлению монумента в Калининграде, пожертвовав крупную сумму на его изготовление. В 1992 году новую скульптуру отлил Харальд Хааке по старой миниатюрной модели. Кстати, когда праздновали юбилей города, возле бронзового Канта на Университетской фотографировались федеральный канцлер ФРГ Герхард Шрёдер и президент РФ Владимир Путин.
В заключение
Графиня Марион Хедда Илзе фон Дёнхофф умерла в 2002 году, в возрасте 92 лет. К её столетнему юбилею в Германии выпустили памятную монету достоинством 10 евро с надписью «Lieben ohne zu besitzen» («Любить, не владея»).
Марион написала множество книг, среди которых – «Права человека и гражданственность», «Власть и мораль. Что будет с нашим обществом?»
Она учила начинающих корреспондентов: «Главная задача журналиста – отделять эмоции от фактов, не обострять конфликт, а думать о том, как его погасить».
На средства гонораров за книги и многочисленных премий в 1988 году Марион создала фонд, который поддерживает проекты в области науки, образования, помощи подросткам и культурного обмена с Польшей, Венгрией и республиками бывшего СССР. Фонд предоставляет одно- и двухмесячные стипендии в размере 1500 и 3000 евро учёным, детским учреждениям и людям искусства.
Более крупные суммы, 20 000 и 10 000 евро, выделяются фондом на премию её имени. Она присуждается с 2003 года газетой «Die Zeit», а также фондом Stiftung Ebelin und Gerd Bucerius за заслуги в развитии взаимопонимания между Германией и странами Восточной Европы.